Последние дни Венедикта Ерофеева

Звонок Наты: «Куда пропала? Была у Вени. Лежит на балконе. Чувствует себя плохо. Говорит, что пессимист и не верит в то, что ты когда-нибудь приедешь. Говорит: “Мне без нее так плохо. Она одна меня поддерживает. У меня еще такого не было последние 15 лет”. Я ему: “Ну, приедет она, а дальше что? Ведь Носова ее не пустит на порог!” Веничка: “Я сделаю все, чтобы этого не было”».

____________

18 июля

Возвращаюсь в Москву. По донесению Наты, которой тут же позвонила, Носова по-барски разрешила посетить мне Флотскую, только 19-го и только ненадолго.

____________

19 июля

Приезжаю. У Вени в гостях (конечно, по срочному вызову Гали) Алена. Надо же хоть как-то помешать нашей встрече! Веничка рад моему возвращению. Тут же подарил «Весть». Подписал: «Наталье Шмельковой, бабенке, которая, на мой взгляд, за два минувших года стала чуть мудрее, чем она была прежде. В. Ерофеев. 19/7-89». Очень похвалил опубликованную в «Вести» поэму Виктора Коркия «Сорок сороков». Даже собирается позвонить ему, чтобы выразить свое одобрение. Рад, что подарила ему самиздатский сборник стихов Зинаиды Гиппиус. Восхищается ею не только как поэтом, но и как личностью.

Уже потом Веничка рассказал мне: «Я предупредил Галину, что если она запретит тебе ко мне приезжать, то я не подпишу ей больше на деньги ни одной доверенности». Сказал, что вступил в Литфонд. Пенсия – 100 рублей. Собирается поехать в Дом творчества в Голицыно. Зовет меня с собой. Очень переживает за сына: «Неприкаянный. Несколько раз отказывался от денег, которые я ему предлагал…»

Галя опять о Веничкиной внучке Насте: «Подрастет, выйдет замуж и что-то от меня потребует, например, раздела квартиры». Про меня: «Хочет войти в историю».

Вечером приезд Яны Щедриной. Торжественно сообщает всем о разводе с мужем. Как бы на правах старого друга, все время Веничку поругивает, что он всех ссорит.

По просьбе Венички остаюсь… Рассказывает, как недавно в мое отсутствие его затащила «Память» на вечер в Дом культуры «Красный текстильщик». Заехала черная «Волга». Привезли коньяк. В президиуме – Саша Соколов, Веня, священник-черносотенец и др. В течение вечера зал вставал и пел «Вечную память». Поднимались знамена. Обсуждалось убийство царской семьи. Ерофеев выступил. Спросил: «При чем тут Зиновьев и другие?» Ушел со сцены под жидкие аплодисменты. Вслед за ним в противоположную кулису ускользнул Саша Соколов, что Ерофеев очень оценил. Потом – угрожающие звонки на Флотскую…

____________

20 июля

Заглянула к Нате. За мной – Веня. Без предупреждения врывается Галя с долговязой Мери, которую она выдает за американку. Странно, что американка говорит по-русски лучше, чем мы все вместе взятые, без малейшего акцента. Мери зачем-то просит оставить ее с Веничкой наедине. Он, конечно, отказывается. Наконец уходят.

Вечер. Веня наотрез отказывается возвращаться домой. Остаемся у Наты…

____________

21 июля

Настроение у Ерофеева из-за всех этих спектаклей подавленное. Болит сердце. Просит Нату позвонить Гале, чтобы та принесла ему валерьянку и хоть немного коньяку. Приносит. Вечером провожаю его до подъезда. Настроение у него уже спокойное. Уезжаю домой.

____________

27 (?) июля

Приезд ко мне Тихонова. Сказал, что только что от Венички. Передает его слова обо мне: «Она все время куда-то уезжает…» Он мне не звонит.

Вроде меня с Веней хочет примирить Яна. Но Виктор Тимачев, верный его друг, предостерегает: «Никому не верь».

1 августа у сына Наты свадьба. Демонстративно на нее меня не приглашает. Наверное, Веничка прав – неискренне ко мне относится. Ну что ж, посмотрим, что будет дальше…

____________

1 августа

Веничка позвонил. Очень попросил приехать. У него мой давнишний знакомый – сценарист и режиссер Олег Осетинский. Делает о нем фильм. Берет интервью. Один из вопросов: «Многие люди удивляются, почему вы, написав такую книгу, как “Москва – Петушки”, не побывали, к примеру, в Сибири?» Ерофеев ответил: «Я и сам до сих пор удивляюсь, что был избавлен от этого. Меня, видимо, никогда не вызывали в КГБ просто потому, что вызывать было неоткуда. У меня не было постоянного места жительства. А одного моего приятеля, который занимал довольно крупный пост, году в 73–74-м все-таки вызвали и спросили: “Чем сейчас занят Ерофеев?” И он ответил: “Как чем? Как всегда пьет, и пьет целыми днями”. Они были настолько удивлены его ответом, что больше не трогали ни его, ни меня. Мол, человек занялся наконец-то делом».

В тот же день заезжала к Луговской в Лаврушинский. Оказывается, она видела Веничку с Галей на спектакле «Вальпургиева ночь».

«Как она вам показалась?» – спросила ее.

Отрезала: «Лагерница». Заступаюсь за нее: «Ну это уж слишком!»

____________

Ерофеев постоянно вел дневники, записи в которых были самого разнообразного содержания. Как-то поделился: «У меня есть список людей, которые перестали со мной общаться после операции, и некоторые из них откровенно мне в этом признались».