Последние каникулы, Шаровая молния

- Тут такое было! - плюнул комиссар.- Чуть драка не получилась. Он в лагерь убежал, а Автандил. в испуге, оттуда. Автандил, иди-ка!

Автандил рассказал, как командир ворвался в лагерь, зажимая кровивший нос, накричал на девчонок, сунувшихся к нему с ватой и перекисью, переоделся и куда-то ушел.

- Его стукнул кто-то, что ли?

- Да нет, жаль! - Комиссар сморщился.- Прямо с утра сначала он на Юрку набросился: "До полночи гуляешь, потом спишь на ходу!" Юрка говорит - на шип рамы делают, а на гвоздях не делают! Ну, он опять орать-теперь на Вовика. Раньше на Моне душу отводил, теперь, видишь, на Вовике. А с того, где сядешь, там и слезешь. Я говорю ему: не дергай ребят, поди успокойся, не роняй себя перед отрядом, а он орет: "Да ну вас, салаги! Связался я с вами на свою голову!" - послал нас подальше, покраснел - и тут кровь у него из носу как пошла!..

Вадик ойкнул:

- У него криз - давление прыгнуло! Куда он делся, черт возьми? По дороге может в обморок свалиться!..

- Не дергайся! - Комиссар схватил Вадика за рукав.- Стой! Ты тут мне сейчас нужен. Мужики!- Он встал, еще раз громко крикнул: - Ребята! Давайте все сюда! Объявляю собрание! Открытое, комсомольское. Вовик, ты оставайся.- Сережа перевел дыхание, кашлянул. Лицо у него было решительное.- Все слышали, как Кочетков сказал: откажусь от командирства? Ребята, он не раз нам этим угрожал. Так что давайте решим - оставим его нашим командиром или нет? Что вы молчите? Говорить разучились? Опять по углам шушукаться будем? Хватит! Теперь - только вслух, громко. Ну? - Отряд молчал.- Ставлю на голосование: кто за то, чтобы Кочеткова снять с должности командира нашего отряда? - Комиссар первым поднял руку, оглянулся на Автандила, на Вадика, посмотрел на ребят, сидевших на отшибе.- Одиннадцать, двенадцать... девятнадцать... двадцать один. Кто против? Пять. Воздержались - пять. Все! Сняли мы его! - почти ликующе воскликнул комиссар. Среди ребят пошло какое-то движение, кто-то довольно засмеялся.- Теперь предлагайте кандидатуры нового командира. Надо ведь, куда деваться!.. А "варяг" нам не нужен. Мы сами за все в ответе. Верно?

- Вовика! - крикнул, приподнявшись с пола, Игорек.- А что?

- Пиши себя, комиссар.- Автандил гневно посмотрел на Игорька.- У тебя вся власть будет. Единоначалие. Я - за!

- Юру! - предложил осторожно комиссар,- Юру. Он дело знает.

- Моню! - выкрикнул Вовик. Комиссар показал ему кулак.

- Не пучься! - предостерег его Вовик.- Гляди, а то и у тебя носом кровь пойдет,- озабоченно сказал он. Ребята беззлобно засмеялись. Что-то изменилось в их настроении, это почувствовали и комиссар, и Автандил, и Вадик.

Препирались недолго. И командиром выбрали Юру. При голосовании воздержался только Витя - бывший завхоз.

- Ребята! - выйдя вперед, тонким голосом сказал покрасневший Юра.--Как насчет предложения директора? Примем?

- А что делать? - отозвался комиссар.- Кто пойдет в совхоз со стройки, давайте здесь и решим. Мы должны дом сдать! - крикнул он.- Должны. Понимаете? На шута тогда все это, если мы дом не сдадим!.. Загубим его ведь, дом-то!

- Я лично в рабство не пойду,- объявил Игорек.- Хоть отчисляйте меня. Понял, Серега? И вообще что за дела? Мы отряд - что можем, то и сделаем! А тут работорговля, мужики! Ну, чего молчите, народ-терпеливец? Громко скажите!

- Пойдешь,- спокойно сказал Юра.- Разомнешь белые косточки. Кто против того, чтобы Игорек пошел, говорите.

Только это он и произнес, но за этим все, и Игорек, почувствовали такую решимость, что, непривычные, даже слова не вымолвили. При полной тишине Юра осторожно назвал несколько фамилий.

- Машину завтра дадут? А шофера где взять? - Юра посмотрел на Вадика, сидевшего среди ребят.

- Послезавтра шофер будет,- громко, чтобы все слышали, ответил Вадик.

- Родишь, что ли, его? - спросил Игорек.- Ловкий ты парень, доктор! Ну, посмотрим!

- Слушай, Вадик,- задержал его комиссар.- Напиши протокол собрания. Так напиши, чтобы ясно все было, ну, чтобы гладко и четко.

Протокол Вадику дался легко - сухой и точный.

А потом он остался на стройке, проработал с ребятами до обеда, таская кирпичи. Парило; пот, сначала заливавший все лицо, высох, кожу стянуло. Через час спина у него одеревенела, а руки, руки отсутствовали...

Плетясь в лагерь, он вспомнил, что за весь сегодняшний день, с утра, с того мгновения, как, изловчившись, ему удалось погладить Олю по щеке, он больше о ней не вспомнил. Как будто чувствуя за собой невольную вину, он заторопился и едва не оторвался от ребят - в конце поля, там, где тропинка в лагерь изгибалась и стройку закрывала густая лесопосадка, отряд остановился, обернулся: это прощались с домом те, кто после обеда должен был идти в совхоз. Вадик пропустил вперед этих ребят - незаметного Толю, с которым он едва ли перекинулся двумя десятками слов, неразлучных братьев Сударушкиных, еще не потерявших простодушное выражение лиц под соломенными спутанными волосами, Игорька, на ходу резанувшего его взглядом.

- Знаешь? - спросила Оля в столовой, наклоняясь над ним. Он кивнул.- Вот я удивилась - никогда таким он не был.