Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»

По сути дела, перед Горбачевым на исходе XX века стоит та же задача, которую пришлось решать Аденауэру и другим лидерам разоренных Второй мировой войной стран. Там тоже надо было восстанавливать правление закона, приучать граждан к его соблюдению и на этой основе создавать экономическое процветание. Но, кроме законов, нужно и нечто еще, о чем ставший в 1945 г. главой итальянского правительства де Гаспери на заре века сказал так: „Прежде всего будьте католиками, потом итальянцами, потом демомократами”.

Он имел в виду, что без твердых моральных принципов, утверждаемых религией, нельзя стать тем, кем человеку предназначено быть, нельзя осознать себя ни принадлежащим к нации, ни быть подлинным демократом. Споря о роли социализма в истории с Муссолини в меран-ской пивной в 1909 г., де Гаспери доказывал необходимость основывать политическую деятельность не на насилии, как утверждал его оппонент, которого он позднее назвал „большевиком в черной рубашке”, а на абсолютных принципах. Вот эта приверженность принципам и помогла и де Гаспери, и Аденауэру направить свои страны по пути процветания, все еще остающегося мечтой советских людей.

ГДЕ ВЗЯТЬ ПРИНЦИПЫ?

Предания повествуют о том, что апостол Андрей был первым, кто принес учение Христа на ту землю, которая тогда называлась Скифией, но которой скоро предстояло обрести имя Руси. Распятый в Патросе на косом кресте, брат апостола Петра под именем Андрея Первозванного вошел в русскую жизнь, постоянно напоминая о себе трепещущим на ветру андреевским флагом военных кораблей и учрежденным в 1698 г. Петром Первым орденом, ставшим высшей наградой Российской империи и дававшимся, как гласит его девиз, „За Веру и Верность”.

За Андреем пришли на Русь с проповедью христианства его ученики Пинна, Ринна и Нинна. Первым русским князем, принявшим крещение, был Аскольд. Христиан в дружине Игоря было так много, что для них в Киеве выстроили церковь св. Илии. А в 988 г. приказал сбросить Перуна в Днепр князь Владимир Красное Солнышко. Как повествует легенда, главное, что побудило Владимира принять христианство, это рассказ грека о страшном суде, заставивший его задуматься о том, что ждет человека после того, как его жизнь на земле будет окончена.

За три с половиной века до этого такой же вопрос встал и перед королем Нортумберлендским Эдвином, тоже раздумывавшим над тем, стоит ли принять новую веру. Делясь с ним своими сомнениями, один из его вельмож дал ему такой совет: „земная жизнь человека — непродолжительное мгновение. Время темно и беспокойно для нас, нас мучит невозможность узнать его. Если новое учение может сообщить что-ни-будь верное о нем, то следует его принять”.

Загнанные по приказу князя в Днепр, киевляне тем не менее крестились охотно, говоря: „Аще бы се недобро было, не бы сего князь и бояре прияли”.

Но несмотря на столь долгую историю, на андреевский флаг, на „сорок сороков”, на то, что „иконы висели в каждом доме, на железнодорожных станциях и в учреждениях, в кабаках и магазинах. Каждый русский человек был крещен и миропомазан. Большинство приходило к исповеди и по крайней мере раз в год принимало святое причастие. Русские венчались в церкви и погребались по православному обряду. Церковные праздники отмечались всем населением, в особенности Рождество и Пасха. Тесная интимная связь между повседневной жизнью и Церковью распространялась на всю страну. Любое важное государственное событие сопровождалось богослужением, а православные праздники были днями отдыха”, несмотря на все это христианство не сумело противостоять натиску коммунизма на святую Русь. Оно, по-видимому, так и не смогло за многие века проникнуть глубоко в душу народную. Слой его оказался хрупкой пленкой, взорванной половодьем вырывавшихся наружу звериных инстинктов, которые, как предупреждал Достоевский, сдерживаются только страхом божественного возмездия, некогда заставившего трепетать князя Владимира, но о котором забыли пошедшие за коммунистами.

,русские особенно чтили обряд, однако не были клерикальны; придавали большое значение святости, но почти не имели представления о церковной дисциплине. Они были консервативны, но допускали значительную свободу толкования; строго православные, они понимали это скорее как преданность древней красоте обряда, чем как ревностное отношение к его догматической отточенности”.

Православная церковь в России не сумела стать центром сопротивления, подобным католической церкви в Польше. В этом роковую роль сыграл и окончательно закрепившийся в ХУ1 веке отрыв русской церкви от Рима. ’’Богослужебное использование славянского языка, перевод на славянский Священного писания затруднили и интеллектуальное развитие нации; незнание греческого и латыни лишало русских богатого наследия классической философии, науки и литературы”.