Последние обряды (ЛП)

  Чего он хотел, так это толкотни и язвительного остроумия террас; Bovril в продаже в киосках, Wagon Wheels и колбасных рулетах; писсуары, где вы стояли локоть к локтю в мытье чужой мочи.

  Резник знал, что романтизация столь же опасна, как и попытки приукрасить прошлое и продать его в санированном виде, что привлекало туристов в Музей кружева, «Сказки о Робин Гуде» и даже в Галереи правосудия, где за несколько фунтов можно было осмотреть старую полицию. камеры и туннель, по которому депортированных заключенных переправляли в лодки на первой части их зачумленного пути в колонии.

  С того места, где он облокотился на перила, глядя на часы Эммета, он заметил Ханну с сумкой из нового Tesco Metro в каждой руке и назвал ее имя.

  Некоторое время они бродили по рынку наверху: Ханна, оставив первую партию покупок в машине, купила филе форели, морских гребешков и кальмаров, Резник — полфунта бледной икры сельди с розовым оттенком и два толстых куска трески, которую он неизбежно делил с кошками. Ханна купила зеленые овощи, фрукты; Резник, польская колбаса, бекон, копченая ветчина, корнишоны, маринованные в пряном уксусе и укропе. Они оба купили сыр.

  "Кофе?" — сказала Ханна.

  Резник знала, что ее собственный выбор означал короткую прогулку до Купола или Кафе. Руж, одно из тех мест, куда, едва войдя, он чувствовал себя слишком толстым, слишком старым, слишком совершенно не в той одежде. Но сегодня Ханна повела его обратно в итальянскую кофейню, где, как она правильно угадала, он был меньше часа назад.

  «Эта группа, в которой играет молодой Бен Фаулз, — сказал Резник, — они играют в одном из пабов в это воскресное обеденное время. Он раздавал бесплатные билеты. Если тебе интересно."

  "Ты и я?"

  "Почему нет?"

  Ханна улыбнулась глазами. — Думал, по воскресеньям ты слушаешь джаз в «Белле».

  — Может быть, перемена пойдет мне на пользу.

  — Это моя линия, — сказала Ханна. "Раньше был. В любом случае, у меня есть планы на воскресенье, прости.

  Резник кивнул, не зная, разочарован он или нет.

  "Ты иди. Тебе это может понравиться».

  Резник кивнул; они оба знали, что он не отважится и на милю. Он заметил пару, уходящую с другой стороны прилавка, и поспешил занять места.

  «Я думаю, им скоро придется вооружить вас», — сказал Альдо, подавая им кофе. «Эти расстрелы».

  — Думаешь, они будут? — спросила Ханна через несколько мгновений.

  "Что?"

  — Вооружиться, полиция?

  Он покачал головой. "Нет. Не больше, чем мы сейчас».

  — Что-нибудь обязательно произойдет?

  Он посмотрел на нее вопросительно.

  «Почти каждый раз, когда вы открываете газету…»

  Смех Резника остановил ее.

  "Что?"

  «Не то, что я ожидаю от читателя Guardian ».

  — О, не волнуйся, Чарли, в « Гардиан» тоже полно этого. Стрельба в Лондоне, целая волна, связанная с наркотиками. Какая-то бандитская война. Она пристально посмотрела на него. — Это то, что здесь происходит?

  "Не совсем."

  — Но может?

  Резник попробовал свой эспрессо, слегка крепкий. «На днях я слышал, как кто-то из Силы предлагал нам отойти в сторону и позволить им поубивать друг друга».

  "Их?"

  «Дилеры».

  — Потому что они черные.

  — Потому что они преступники. Потому что они зарабатывают огромные деньги, удерживая людей, которые меньше всего могут себе это позволить, пристраститься к наркотикам».

  Ханна криво улыбнулась ему. — Ты говоришь почти так, как будто считаешь это хорошей идеей.

  — Это не то, что я сказал. Он поставил свою чашку на блюдце с такой силой, что было удивительно, как одна из них не треснула.

  — Чарли, давай. Ханна коснулась его руки, и он оттолкнул ее. "Мне это интересно. Это касается меня. Дети, которых я учу; четырнадцать, пятнадцать, моложе…»

  — Как Шина Снейп.

  — Да, как Шина. Именно они, скорее всего, и окажутся в центре всего этого. И страдать из-за этого».

  «Если бы их родители внимательно следили за ними, за тем, с кем они были, следили за тем, чтобы они были дома в разумное время…»

  Настала очередь Ханны смеяться. — Ради Бога, Чарли, просто послушай себя. Как ты думаешь, на сколько лет ты говоришь?

  «Такой же старый, как я».

  "Старшая. То, что вы говорите, для огромного количества семей здесь не имеет значения. Они больше ничего не значат».

  — Ну, они должны.

  — И ты думаешь, что если ты будешь сидеть и говорить об этом, это произойдет? В ее смехе не было юмора. «Иногда мне кажется, что ты живешь прошлым, Чарли, правда. Или же вы хотели бы, чтобы вы были.

  Не допив эспрессо, Резник встал со стула. — Мне лучше уйти.

  — Не похоже, чтобы ты убегал.

  «Может быть, есть вещи, из-за которых я скорее буду спорить».

  «Люди, с которыми вы бы предпочли поговорить».

  — Ты сказала это, Ханна, я не говорил. Но все же он ни разу не обернулся, уходя.

  По требованию полиции Джейсона Джонсона перевели в тихую боковую комнату, которая была отделена от остальной части отделения, а снаружи дежурил скучающий офицер в форме, листавший страницы « Сан» . В качестве меры предосторожности это имело простой смысл, но, хотя не было никаких сообщений о том, что кто-либо, кроме уполномоченного персонала, входил или выходил, кто-то каким-то образом добрался до Джонсона.