Последние обряды (ЛП)

  Первое, что сделал Резник, наклонившись, чтобы поднять столб, — чихнул. И снова чихнуть. Это могло быть началом не по сезону простуды, гораздо более вероятно, что это реакция на кошачью шерсть и пыль. Он пытался заплатить женщине, чтобы она пришла и содержала это место под контролем, в чистоте и порядке; пытался несколько раз, на самом деле безрезультатно. Если они и были хороши, то вскоре перешли к более прибыльным вещам, менее чем хорошим, и он мог бы поклясться, когда оглядывался, что дом был в лучшем состоянии, чем раньше. И они теряли вещи, перемещали вещи, разбивали кубок, принадлежавший его деду и уцелевший в путешествии из Польши, отламывали руку от статуи герцога Эллингтона, которую его любимый дядя подарил ему на двадцать первый год.

  Так что Резник сдерживал грязь, как мог; его излюбленный метод состоял в том, чтобы подождать, пока пыль не соберется в тонкие клубки в углах комнаты и вдоль плинтусов, а затем наклониться и поймать их, когда он будет проходить.

  По дороге домой он зашел в гастроном и купил небольшую упаковку вяленых помидоров, большую — маринованных баклажанов. Он окунул палец в масло на дне последней и поднес ко рту — кориандр, чеснок и что-то еще, что он не мог сразу определить.

  Глоток пива, и он отрезал два куска ржаного хлеба и каждый слегка смазал майонезом; пренебрегая вилкой, он положил скользкую мякоть баклажана на один из ломтиков и несколько тонких полосок помидора тут и там поверх него. Облизывая пальцы, он рылся в поисках того, что еще мог найти. Там был толстый кусок копченой ветчины, с которого он снял жирный край; жир он поделил с Бадом, самым маленьким из котов, остальное мясо намазал горчицей, прежде чем положить на второй ломоть хлеба. Из разных кусочков сыра он выбрал мягкий таледжио, срезав апельсиновую цедру, прежде чем положить сыр поверх ветчины. Кожуру он бросил на пол, где кошки спорили о ней.

  Все, что Резнику нужно было сэндвичу сейчас, это что-то хрустящее в центре, и он разрезал маринованный огурец пополам, съел один кусок там и потом, прежде чем положить другой поверх сыра и быстро спрессовать все это вместе. Придерживая его одной рукой, он разрезал бутерброд пополам зазубренным краем ножа для хлеба и отнес его на тарелке в переднюю комнату.

  Среди стопок черных и хрупких 78-х, которые дядя Резника позволял просматривать своему юному племяннику всякий раз, когда он посещал дом, наряду с другими Диной Вашингтон, Билли Холидей, Чернильными Пятнами и Эллой Фицджеральд, было несколько записей, сделанных Братья Миллс. «Дина», «Качайся, сестра», «Ты всегда делаешь больно тому, кого любишь». Резнику нравилась плавность их голосов, он был заинтригован тем, как они имитировали звуки инструментов своими губами.

  Он включил CD, купленный у Рэймонда, и уже откусывал вторую половину бутерброда, слушая «Бумажную куклу», когда зазвонил телефон. Повернувшись в кресле, он смог дотянуться до трубки.

  Это была Ханна. Она собиралась на представление в восемь тридцать на Бродвее и спрашивала, не хочет ли он присоединиться к ней. Фильм, который посмотрели друзья из школы и сказали, что он был очень забавным. Большая ночь, так это называлось. Два брата пытаются сохранить свой итальянский ресторан, несмотря на конкуренцию. Тебе понравится, Чарли, судя по всему, отличные сцены с едой. Музыка тоже. Если он еще не поел, они могли потом пойти к Мама Мии на небольшой ужин.

  Резник не мог придумать причину, чтобы сказать «нет».

  Было время выпить в кафеé Бар, прежде чем занять свои места. Фильм получился теплым, забавным, безудержным восторгом. Бутерброд или нет, но от постоянных порций еды у Резника текли слюнки, а желудок урчал. И музыка — музыка была написана Луи Примой, еще одним участником коллекции его дяди. Луи Прима и Кили Смит с Сэмом Бутерой и Свидетелями. «Просто жиголо», «Буона Сера», «Вернись в Сорренто».

  Когда все закончилось, они перешли улицу к «Маме Мии» и Резнику, думая, что он будет пить эспрессо, наблюдая, как ест Ханна, заказали лазанью и съели каждый глоток. На тротуаре снаружи Ханна поцеловала его, и он поцеловал ее в ответ, и, не задавая вопросов, поехал с ней обратно к ее дому в Лентоне, где они сняли большую часть своей одежды, прежде чем добрались до верхнего этажа и постели.

  Как это получается, вспоминал Резник перед тем, как заснуть, жизнь иногда может быть такой легкой и радостной?

  Лоррейн вышла на кухню, чтобы сложить посуду в середине вечера, и увидела прокатную машину, припаркованную через дорогу, и фигуру Эвана за рулем. Дерек и Сандра вместе смеялись над чем-то по телевизору; Шон был наверху, готовился ко сну.

  Эван не собирался слушать доводы; и рано или поздно он может наткнуться на правду.

  Она подумала о том, чтобы выполнить свою угрозу и обратиться в полицию. Вспомнил Резника, его тучность, когда он стоял у французских дверей и смотрел в сад; попыталась представить, что говорит ему, и не смогла. Предположим, он поговорил с Эваном, воспринял его всерьез — она не хотела брать на себя ответственность за то, что Майкл снова попал в плен. Вернулся в тюрьму.