Последние слова великих писателей

Прах Вергилия перенесли в Неаполь. Согласно Светонию, эпитафию для своей гробницы поэт сочинил сам:

В Мантуе был я рожден, у калабров умер,
                                                                     покоюсь
В Парфенопее; я пел пастбища, села, вождей.

(Перевод Михаила Гаспарова)

Калабры населяли окрестности Брундизия; Парфенопеей греки называли Неаполь. «Пастбища» (жизнь пастухов) воспеты Вергилием в поэме «Буколики», «села» (крестьянская жизнь) – в поэме «Георгики», вожди – в «Энеиде».

По настоянию Августа, который как раз и предложил Вергилию создать патриотический эпос, «Энеида» была издана в незаконченном виде.

Франсуа Вийон (1431 – после 1463) французский поэт

Едва ли не все, что известно нам о Вийоне, почерпнуто из судебных постановлений об уголовных делах.

Франсуа учился в Парижском университете и получил звание магистра искусств. В 24 года он совершил убийство в целях самозащиты (что было позднее признано судом), бежал из столицы и, оставшись без гроша в кармане, принял участие в нескольких грабежах, включая ограбление колледжа, да еще в ночь под Рождество.

Потом он дважды ожидал в тюрьме сурового приговора, но оба раза по счастливой случайности получал помилование.

В ноябре 1462 года в драке на парижской улице был тяжело ранен папский нотариус. Драку затеяли спутники поэта, сам он был ни при чем. Но репутация Вийона была уже настолько плоха, что его присудили к повешению.

В ожидании казни Вийон написал четверостишие:

Я – Франсуа – чему не рад!
Увы, ждет смерть злодея,
И сколько весит этот зад,
Узнает скоро шея.

(Перевод Ильи Эренбурга)

Это последние известные нам строки поэта.

Судьба еще раз оказалась благосклонной к нему: 5 января 1463 года приговор был заменен десятилетним изгнанием из Парижа. Дальше следы Вийона теряются. Возможно, он просто умер или же был убит; возможно также, что он исчез из судебной документации, твердо встав на путь исправления.

Хотя в последнее верится меньше.

Огюст Вилье де Лиль-Адан (1838–1889) французский писатель

Вилье де Лиль-Адан, один из отцов французского символизма, носил титул графа. Из Бретани он перебрался в Париж, влился в ряды здешней богемы и издал за свой счет сборник стихов. Его драматургические опыты не принесли ему ни славы, ни денег.

Выживать помогали доброхотные даяния тетушки, но в 1871 году она умерла. Граф служил в похоронном бюро, был спарринг-партнером в боксерской школе и даже работал уличной «ходячей рекламой». Сборник его «Жестоких рассказов» имел некоторый успех, но не обогатил автора.

Роман «Ева будущего» Вилье писал, лежа на животе на голых досках, – всю мебель забрали судебные приставы. Этот роман тем не менее стал вехой в истории научной фантастики: в нем впервые появилась «андреида», то есть женщина-андроид.

Писатель умер в парижской больнице в ночь с 18 на 19 августа 1889 года. Перед смертью он будто бы произнес:

– Да, я не скоро забуду эту планету!

Такому финалу могли бы позавидовать все прочие мистики и фантасты… будь это действительно последние в жизни слова. Но это не так.

В дневнике Леона Блуа от 7 июля 1899 года записано: «“Ах, мы не скоро забудем эту планету!” – сказал мне однажды вечером Вилье де Лиль-Адан, стоя обеими ногами в холодной грязи, когда мы, кажется, готовы были продать право своего первородства за сытный ужин и тепло очага».

Вольтер (1694–1778) французский писатель, философ-просветитель

10 февраля 1778 года 83-летний Вольтер с триумфом вернулся в Париж после двадцати лет изгнания. Он поселился в особняке на улице Ришелье.

Последние недели жизни великого просветителя протоколировал его секретарь Ваньер. Вскоре после приезда в Париж у Вольтера появились первые признаки смертельной болезни. 28 февраля он продиктовал свой символ веры:

«Я умираю, преклоняясь перед Богом, любя своих друзей, не испытывая ненависти к врагам и питая отвращение к предрассудку».

Стоит напомнить, что «предрассудок» у Вольтера – синоним религии с ее догматами и обрядами, а его Бог на христианского совсем не похож.

Однако без согласия Церкви было невозможно достойное погребение. 2 марта Вольтера посетил бывший иезуит Готье, которого Вольтер считал «добрым кретином». В его присутствии Вольтер подписал краткую декларацию: что он желает умереть в католической религии, в которой был рожден, и просит прощения у Бога и Церкви, если в чем-либо виноват перед ними.

От причащения Вольтер отказался, сказав: «Отче, обратите внимание, что я харкаю кровью; не станем смешивать Божию кровь с моей».