Последние судьи. Сильнее льва и слаще меда. Книга первая

Священник как в воду глядел. Тёплая урская ночь принесла на своих бесшумных крыльях беду – пропал Алмас, а вместе с ним и ружье отца Дмитрия. Однако поиски длились недолго, едва переступив порог убежища, мы увидели темный силуэт у церковной ограды.

– Алмас, зачем ты вышел за ограду, вернись, – кричал священник.

– Алмас, вернись, – вторили ему ребята, но парень никак не реагировал на их крики.

Надо было что-то предпринимать, и я решил сделать шаг навстречу. Не то чтобы я собирался уговаривать его вернуться, задумай он уйти, или убеждать отказаться от своего решения, если бы он решил покончить с собой, просто единственным способом всё выяснить – было подойти к Алмасу и спросить его лично, что я и сделал.

– Стой! Куда? – ребята вцепились мне в рукава, пытаясь удержать, но я оттолкнул их и переступил порог церковной пристройки. Алмас стоял за оградой, возле самых ворот, услышав шаги, парень поднял голову.

– Привет… – сказал он голосом вчерашнего демона и грустно улыбнулся.

– Ты тот, кто указывает путь, – выдохнул я.

– Да, Марко, да. Только теперь я не один. Вы, ребята, забыли кое-что: когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит. Тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. – Тот, кто указывает путь, тяжело вздохнул: – Называешь себя мечом Божьим, а Писания не помнишь.

– К чему же теперь ты намерен принуждать этого несчастного?

– Я? Принуждать? Ты же знаешь, как меня зовут, Марко! Неужели ты ничего не понял?! Этот человек давно уже мой. Парнишка всё помнит, в этом его беда, а я указал ему путь… Его единственный путь. Смотри же, выхожу из него! – Порыв ветра бросил мне в лицо горсть снега.

Алмас опустил ружье и виновато улыбнулся. Демон, и правда, вышел из него сам.

– Эй, ты как? – нарушила тишину Катарина. Парень пожал плечами: – Плохо.

– Давай-ка, отдай моё ружье и пошли внутрь, – священник протянул руку, но молодой человек сделал шаг назад и направил оружие на отца Дмитрия:

– Не подходите!

– Не дури, Алмас, – я нащупал рукоять вальтера в кармане, но парень не собирался стрелять, по крайней мере, в нас. Ствол охотничьего ружья уперся ему в подбородок, а большой палец лег на спусковой крючок.

– Я всё помню! – из глаз парня текли слезы, – я всё помню. Нет мне прощения, и выбора у меня тоже нет… БАМ! Тело Алмаса, как тряпичная кукла, рухнуло на утоптанный снег.

Отец Дмитрий сел на землю рядом с трупом, взял его за руку и заплакал.

– Бедный мальчик, – прошептал он, – выбор есть всегда, всегда…