Последние судьи. Сильнее льва и слаще меда. Книга первая

– Я так и поняла, вот так сразу и подумала! – воскликнула Анна. – Вы такая суровая и молчаливая.

Катарина ничего не ответила, давая понять, что веселая трескотня девушки ей совершенно не интересна.

– А вы, Марко? – Анна переключилась на меня.

– Я эксперт по вопросам экспроприации, – попытался отшутиться я.

– Экспро… что? – включилась в разговор Мария.

– Стоит ли говорить о прошлом, друзья? Что было – исчезло, а что будет – неизвестно. Здесь и сейчас, вот что важно по-настоящему, – я перевел тему, и толстый священник сразу же поддержал меня: – Замечательно сказано, давайте же поднимем бокалы… с чаем! – Все снова засмеялись и, на время забыв про расспросы, радостно подняли кружки с чаем, словно и не было вокруг никакого апокалипсиса.

– Что вы думаете делать с тем, что сидит у вас в подвале? – спросила священника Катарина.

Отец Дмитрий тяжело вздохнул и погладил бороду, собираясь с мыслями.

– Видишь ли, девочка… мы все были бы очень признательны вам, если бы вы провели отчитку.

– Отчитку? Мы? – глаза Катарины округлились от удивления, смешанного с испугом.

– У нас ведь и чина нет, да и сами мы…

Священник перебил меня: – Я знаю кто вы, Марко. Мне видение было о вас. Ты, – отец Михаил указал на меня, – имеешь власть над демонами и нечистыми духами, а спутница твоя исцеляет человеческие хвори.

В моей памяти сразу же возник образ ангела, явившегося нам перед тем, как старый мир погиб. Бьюсь об заклад, что в этот момент Катарина тоже его вспомнила.

– Ну ладно… – неуверенно начал я, – только я молитв не знаю совсем ведь.

– Отче наш прочти и достаточно будет, – отец Михаил махнул рукой так, будто был абсолютно уверен в успехе предстоящего экзорцизма.

Я потянулся за пустой кружкой с чаем, и Анна заботливо подлила туда воды. С шумом втянув в себя горячий чай, я резко поднялся из за стола.

– Показывайте вашего демона.

По стертым каменным ступенькам мы спустились в старый церковный подвал. Я шел впереди, сразу же за мной Катарина и отец Михаил. Ирас вместе с Анной и Марией остановились чуть поодаль. За тяжелой дверью было тихо, как в склепе.

По своему обыкновению перекрестившись, я хотел уже ударить дверь плечом, но священник остановил меня и протянул широкий старинный ключ.

* * *

Тяжелая дверь, вопреки моим ожиданиям, отворилась бесшумно. Помещение, которое выжившие использовали в качестве камеры, представляло собой что-то вроде маленькой кладовой с низким скошенным потолком. В дальнем углу на корточках, подперев лицо руками, сидел какой-то человек. Судя по тихим всхлипам и учащённому дыханию, узник плакал.

Отец Михаил направил на одержимого фонарь, и я смог разглядеть его лицо. Это был молодой коротко стриженый брюнет, лет двадцати пяти, с цыганскими чертами лица.

Я подошел к нему на расстояние вытянутой руки и опустился на корточки. Парень неожиданно поднял на меня заплаканные глаза и грустно улыбнулся.

– Привет, – сказал он самым обыкновенным голосом.

– И тебе привет, – ответил я и сразу перешел к делу: – Как твоё имя, тварь?

– Тварь… – повторил мой собеседник. – Да, я тоже тварь… как и вы. Ответь мне лишь на один вопрос, могут ли одни убийцы судить других, а? Могут ли свиньи выносить приговор свиньям? – в глазах одержимого появился сумасшедший огонек.

– Бог тебе судья, а я лишь меч. Как твое имя? – повторил я.

– Что ж… делай, что должен, Марко… – узник снова поник. – Меня зовут «тот, кто показывает выход».

С неожиданным спокойствием и уверенностью я прочитал «Отче наш» и, положив на голову одержимого руку, приказал демону выйти. Ответом был громкий короткий крик, от которого содрогнулись стены комнаты и зазвенело в ушах. Тело парня обмякло и безвольно повалилось на пол.

– Твой выход, детка, – сказал я и жестом пригласил Катарину к бесчувственному телу.

Моя спутница подошла, замаскировав неуверенность подчеркнуто расслабленной походкой, и села рядом. Рука Катарины коснулась головы парня, а губы прошептали молитву, которая вернула узника к жизни.

Парень сначала сел, затем медленно встал и обвел нас взглядом. У того, кто сейчас стоял передо мной, были те же черты лица и те же огромные грустные глаза, и тем не менее это был совсем другой человек. «Тот, кто показывает выход» ушел.

– Как тебя зовут, сын мой, – первым нарушил тишину священник.

– Алмас, – ответил парень певучим голосом и неизвестно к чему добавил: – Я всё помню.

Отец Михаил положил ему на плечо руку: – Пойдем наверх, Алмас, пойдем. Проводив взглядом священника со спасенным парнем, Анна повернулась ко мне и подарила восторженный взгляд.

– Здорово у тебя получилось, – прошептала девушка и игриво погладила меня рукой. Я не слишком люблю грубость и стараюсь вести себя тактично, но это было уже слишком. Схватив её за запястье, я резко отвел от себя её руку и практически оттолкнул Анну, которая, ничуть не смутившись, улыбнулась и пошла к выходу.

– Что это с ней такое? – Катарина проводила девушку гневным взглядом.

– Черт её знает, маленькая. Ведет себя, как блудница.

– Блудница и есть, – пробормотала моя спутница, и мы пошли вслед за всеми.