Последние ворота Тьмы (СИ)

Квартира Миа была на третьем этаже. Прихожая оказалась просторной, почти темной, и Лэйми не смог ничего разглядеть. Они сбросили сандалии, потом Миа небрежно толкнула дверь, - и он с замирающим невесть отчего сердцем вошел в просторную комнату, оклеенную пёстро-зелеными обоями. Вся мебель в ней была низкой - пара огромных, обитых кожей диванов, черные столики, какие-то не то комоды, не то огромные тумбочки, - и от этого она казалась ещё больше. Её пол был застелен огромным бело-коричневым ковром, - но самой яркой деталью обстановки оказалось, несомненно, окно в форме лежащего на боку, сплющенного снизу овала - оно занимало почти весь торец комнаты. Прорезая толстенную стену, оно вело на террасу, утопленную в массив здания, и комната казалась комфортабельной пещерой. Друзей Миа в ней нашлось всего двое - Лэйит и Наури Инлай, её брат - рослый, широкогрудый юноша с такой же, как у Охэйо, гривой черных волос - точь-в-точь, одетый, из-за жуткой жары, только в плавки, и явно этим смущенный. Он весь, казалось, был отлит из гладкого, блестящего базальта, - его тугие мускулы словно сплавлялись под плотной, темно-смуглой кожей, а скуластое лицо хмурое, дико­ватое и очень красивое. Лэйми отметил, что они с Аннитом вообще очень похожи - разве что глаза у Охэйо ярко-зеленые, а кожа - очень светлая, и смотрели друг на друга с каким-то детским удивлением, словно встретили другого, незнакомого себя.

Лэйит была такой же рослой, как и её брат, и её ладное, гибкое, мускулистое тело поразило Лэйми совершенством, - как и длинные, до пояса, блестящие черные волосы с вплетенными в них нитями радужных бус. Она была очень красива - внимательной, чувственной и хмурой красотой, но казалась чужеродной и опасной в этой комнате, словно лесной зверь, - дикие джунгли и ночь больше подходили к её смуглой коже и большим темным глазам. Одета она была в два шнурка и три лоскута алой ткани - каждый не более ладони, - и Лэйми отпрянул от неё, как от тигра, замирая в бессознательном испуге.

Лицо у Лэйит было хмурым и серьёзным, но, поймав его ошарашенный взгляд, она улыбнулась ему - так, что его от макушки до пяток продрал озноб, но уже не от страха. Охэйо замер с приоткрытым ртом, потом зажмурился и помотал головой, - а потом покраснел, как мальчишка, и тоже нахмурился, смущенно глядя в пол.

Миа быстро представила друг другу обе пары, утерла со лба пот и непринужденно начала раздеваться, оставшись вскоре лишь в купальнике. Им оставалось лишь последовать за ней. Лэйми чувствовал себя неловко, - Лэйит откровенно разглядывала их, от макушек до пальцев босых ног, - но сам не мог отвести от неё глаз, и всё остальное теперь казалось ему каким-то смутным. Все линии её лица и тела были очень точными, твердыми, и безупречно подходили друг к другу, - как и её цвета. Лэйми никак не мог поверить, что человеческое существо может быть таким красивым.

Снаружи с громом рушился ливень, из открытой балконной двери по полу струился прохладный сквозняк. Они болтали обо всем, рассевшись, кто где хотел в комнате, снова ели что-то острое, явно морское, запивая почему-то теплым молоком, потом Лэйит танцевала под музыку, а они восхищенно смотрели на неё. Она двигалась энергично, но не резко, с завораживающей плавностью, грациозно поворачиваясь на пальцах босых ног, изгибаясь, покачивая бедрами - всё с поразительным изяществом. Линии её тела поражали Лэйми своей математической правильностью - столь безупречно совершенной, что перехватывало дух. Тугие мышцы девушки, словно сплавляясь, тенями и безупречными бликами туманного серебра переливались под её гладкой, темно-смуглой кожей, призрачным гибким рисунком проступали на впалом животе, подчеркивая литую стройность стана. Безупречно выпуклые изгибы её тела, атласная, тускло блестевшая кожа, густые тяжелые волосы, то падавшие на лицо, то вдруг взвивавшиеся черным пламенем - всё это заставляло их смотреть не двигаясь, почти не дыша. Медленные, как под водой, змеевидные движения её бедер, темный огонь её глаз, - всё это наполнило их души могучим желанием.

Лэйми торопливо поджал ноги, потом замер, чувствуя, как внезапный жар заливает его уши и течет вниз по предплечьям и бедрам. Его щеки пылали, - он был удивлен и испуган столь откровенной демонстрацией красоты...

Осознав это, он помотал головой, всё ещё ощущая на коже предательский жар, и покосился на друга. Охэйо тоже замер, обхватив руками колени, на лице застыло выражение предельного внимания. Его большие глаза ловили каждое движение Лэйит, и она тоже очень внимательно смотрела на них...

Лэйми не знал, сколько это всё длилось. Танец Лэйит был самозабвенным, выражение лица - очень серьёзным. То, что она делала, было искусством, причем искусством высоким. Когда она, утомившись, убежала в ванную, парни ещё какое-то время сидели оцепеневшие - глядя на танец, они потеряли представление о времени.