Последний аккорд (СИ)

— Прости меня, мой милый… — она гладила мужа по голове, искренне сожалея.

— Это точно, — Румпель протянул ей покрывало. — Есть за что прощения просить.

— Не понимаю, о чём ты, — проворчала она, накидывая на мужа покрывало.

— Ну, как же! — язвительно заметил Голд. — Он, бедняга, пил за двоих весь вечер, пока ты за двоих ешь.

— Он сказал тебе… — вздохнула Коль.

— Случайно сболтнул. Поговорим?

— Поговорим.

Они вышли на террасу. Только тут их не могли подслушать или неожиданно прервать.

— Здесь я его и нашёл.

— Я тут была три раза! — всплеснула руками Коль. — Как упустила?!

— Так значит, ты беременна? — он перешёл к делу.

— Да.

— Даже не знаю, кидаться ли с поздравлениями или смертельно обидеться и до завтра с тобой не разговаривать.

— Прости, — грустно сказала Коль. — Где-то год назад мы решили попробовать. У нас долго не получалось, а когда вышло, то я просто боялась говорить об этом. Не знаю почему. Дурочка, наверное.

— Не дурочка, — оттаял Голд. — Но я думал, что мне ты доверяешь.

— Доверяю. Не пойми меня неправильно, но это в первую очередь касается только меня и Роланда.

— Я понимаю. Какой срок?

— Роды в декабре.

— То есть где-то уже месяца три.

— Да. Я хотела сказать завтра. Правда! — убеждала Коль. — Я просто решила не перетягивать одеяло на себя.

— Знаешь, в следующий раз перетягивай, не стесняйся, — мягко сказал он, видя, насколько ей не хотелось его обижать. — Идёт?

— Да.

— Всё ещё не знаю, как реагировать, но я очень за вас рад.

— Надеюсь, положительно, — неуверенно улыбнулась Коль. — Ты ведь станешь дедушкой. В этот раз без сюрпризов и неожиданностей.

— Ты счастлива? — его интересовало только это.

— Очень.

— А как ты себя чувствуешь? Что врачи говорят? В какую клинику ты ходишь? Что будет дальше?

— Слишком много вопросов.

— Уж извини меня, — недовольно проворчал Голд. — Я немного волнуюсь. Ты застала меня врасплох.

— Не волнуйся! Всё хорошо! — убеждала она. — Я здорова, беременность протекает нормально. Что будет дальше — вопрос, потому что я внезапно поняла, что не хочу растить ребенка в Калифорнии. Приезжать сюда время от времени — обязательно, но я скучаю по Нью-Йорку.

— Вы переезжаете?

— Это обсуждается.

— Прошлые обсуждения ни к чему не привели, — отмахнулся Голд.

— В прошлый раз всё было иначе. Может, выйдем на пляж?

— Ладно.

Они вышли на пляж через калитку на террасе.

— Жизнь здесь — рай, — снова заговорила она. — Но со временем понимаешь, что не такой уж и рай.

— Понимаю.

— Потому и живёшь в Нью-Йорке?

— Да, — согласился он. — Только в Нью-Йорке я чувствую себя как дома.

— И я. Я прожила в Лос-Анджелесе почти одиннадцать лет, привыкла и считала его самым лучшим городом на планете Земля, — продолжила Коль. — Но когда я приезжаю в Нью-Йорк, то с трудом заставляю себя сесть на самолет в обратную сторону, потому что чувствую так же, как ты. Это будто мое незаконченное дело, понимаешь? А я не хочу, чтобы у меня остались незаконченные дела, до того, как родится ребенок.

— Я понимаю, — он почувствовал, как сильно ей хотелось сказать ему всё это раньше. — И каков план?

— Он пока весьма условный, но определённо есть. Пока ясно лишь одно: нам нужен дом. Настоящий. И до конца лета мы его найдём.

— Я как-то могу помочь? Я хочу помочь.

— Пока нет. Я тебе скажу.

— Обещаешь?

— Даю слово.

— Я что угодно могу устроить, — уговаривал Голд. — Жильё, деньги, нужные люди. Даже работа.

— С работой решим сами. Деньги тоже не проблема, — вежливо возразила Коль. — Мы прилично накопили. Но, может быть, ты приютишь нас на пару-тройку недель где-нибудь в августе?

— Можно и на пару-тройку месяцев, — он успокоился. — Мой дом — твой дом.

— А теперь стой! Остановись! — Коль остановила его и взяла за руку. — Ты видишь? Есть ли способ вернуться?

Высокий тёмный небосвод, усыпанный звёздами, отражающийся в океане, волны которого с ревом и грохотом набегали на песчаный берег. Каждый раз с самого её детства, когда они оказывались тут вдвоём, она просила его остановиться и спрашивала, видит ли он то же, что и она, будто не верила, что это правда. Какие-то вещи никогда не менялись.

— Мы вернулись. Я вижу, моя девочка.

Она отпустила его руку и начала кружиться на месте, а он только и мог, что поражаться её жизнелюбию. Именно она заразила его им и показала, что можно относиться иначе к подобным мелочам, которым он не придавал значения столетиями. Пускай теперь его жизнь ограничена временем, но она совсем другая, более яркая и богатая, наполненная хорошими воспоминаниями и чудесными ожиданиями, вроде ребёнка под сердцем Коль. Всё было не напрасно. Он смотрел, как она танцует, и оставался недвижим, не улыбался и тихо дышал, но сердце его свободно и радостно билось в груди, и он знал, что этот момент он будет помнить вечно.

Коль танцевала совсем недолго. Очень скоро ей захотелось пойти домой к мужу. Когда они вернулись, Роланд по-прежнему крепко спал. Его одежду кто-то заботливо повесил на вешалку, а под голову подложил нормальную подушку. Конечно же, Белль.

— Он проспит до утра.

— Я виновата перед ним, — Коль присела с краю.