Последний аккорд (СИ)

— Я проиграл, мистер Талбот, потому что вы скрыли от меня важные сведения, — спокойно пояснил Голд. — Вы обманули сотни людей, фактически обокрали их, а строили из себя святую невинность. Кстати, страховая компания, чей авторитет вы, так скажем, подвергли сомнению, желает выдвинуть против вас обвинение и заставить выплатить компенсацию отдельно им. И знаете, я взял это дело.

— Больница такого не выдержит.

— Вы должны были думать об этом до своих махинаций со страховками. И да… — невозмутимо продолжил Румпель. — Если больница такого не выдержит, то она станет частью другой больницы. И тогда я с удовольствием снова займусь этим делом.

— Вы просто чудовище! — яростно произнёс Талбот.

— Разве? — Голд изобразил удивление. — Мистер Талбот, запомните одну вещь: вы мне лично обязаны. Потому что если бы не было меня, вы бы здесь не стояли, а сидели бы за решеткой. Так что будьте добры оплатить мои услуги и более не отвлекать меня и моих коллег. Надеюсь, теперь мы закончили?

— Закончили.

— Прощайте, мистер Талбот. Очень надеюсь, что увижу своё вознаграждение и больше не увижу вас.

— Последний вопрос. Вы всё знали ещё до?

— Дело не в том, знал ли я. Дело в том, что вы мне солгали.

Талбот с ненавистью смотрел на него ещё пару минут, а после развернулся на каблуках и ушёл, хлопнув дверью так, что она задрожала, грозя вот-вот рассыпаться на кусочки. Но Голду было давно на него плевать: эта была старая неинтересная игра, он спешил продолжить новую. Потому он запрыгнул в такси и поспешил на деловую встречу с Брайантом и Холлом.

— Извините за опоздание, — сказал Голд, занимая свободное место за столом. — Попался неадекватный клиент.

— Ничего-ничего, — улыбнулся Чарльз. — Всего на десять минут.

— Здравствуй, Руперт, — поздоровался Билли.

Голд пожал руки им обоим и заказал обед у официанта. После он изложил своим союзникам весьма простую, но действенную стратегию, и она всем пришлась по душе. Удивительно, сколького могут добиться юрист, экономист и журналист, когда объединяют усилия.

— То есть потом я должен рассчитывать на слабость совета директоров? — уточнил в заключение Чарльз, размышляя о том, как получить своё.

— Да. Стентон потонет, а они побегут от него, как крысы с тонущего корабля, — сказал Голд. — Ваш шанс — Джейсон Вест и Эван Куглер. Вест — трус.

— А Куглер — идиот, — дополнил Билли.

— Остальное Билли объяснит. Я плохо разбираюсь в тонкостях. Если честно, я даже не понимаю, зачем это Билли.

— Скажем так… Я кое-что знаю и собираюсь на этом нажиться, прежде чем меня попросят выйти на пенсию, — пояснил Уильям Холл. — А это скоро случится. А что ты с этого получишь?

— Клиентуру, — пожал плечами Голд. — Ну и два миллиона долларов.

— Мало, — оценил Чарльз. — Почти ничего.

— Да, маловато. И то только при самом положительном исходе.

Во вторник и среду они устроили «кастинг», на который пришло около пятнадцати человек. Уже издалека Голд приметил троих: худенькую бледную рыжую девушку, молодого человека с внешность супергероя из комиксов и крупного блондина с умным и добрым лицом. Все вопросы касались только того, насколько успешно они ладят с людьми. Иногда это были странные вопросы. У рыженькой девушки, Люси Такер, он спросил, как долго она может терпеть оскорбления в свой адрес, у «героя комиксов» Рэя Старра — позволит ли он старушкам прикасаться к себе, а у блондина Уинфреда Литла — о спортивных предпочтениях. Со всеми остальными собеседование проводила Джиллин, и то чисто номинально. Такер, Старра и Литла он велел оформить в штат с пятнадцатого числа. Три вчерашних студента ещё не знали, что следующие несколько недель будут бегать по Стейтен-Айленду и уговаривать людей выдвинуть иск против бывшей компании Ричарда Брэдфорда.

Голд уделял работе буквально всё своё время, потому что это спасало его от грусти и скуки. Домой он возвращался поздно, пил чай и засыпал в кабинете, а утром уходил очень рано. Нередко он говорил по телефону с женой и дочерью, правда, в среду жена с ним почти не разговаривала, обиделась, потому что он не вернулся в Лос-Анджелес, как обещал ей. И до сих пор он не был уверен, что она оттаяла. В пятницу он купил билет и позвонил ей.

— Привет. Я прилечу в субботу в час дня по твоему времени.

— Правда прилетишь? — сердито спросила Белль. — Или как в среду?

— Ну, прекрати дуться! Мне жаль, — убеждал Румпель. — И нет: мне не нравится жить одному. И вообще я сплю в кабинете.

— Не верю. Удобно?

— Теперь да. Этот кабинет тесноват.

— В субботу? Точно? — недоверчиво уточнила она. — То есть если я приеду к часу в аэропорт, то увижу тебя там?

— Да, Белль!

— Если опять лапшу на уши мне вешаешь, то в кабинете ты будешь спать ещё очень долго.

— Oui, madame!

-Я страшно скучаю по тебе, — со вздохом, грустно и нежно сказала она напоследок. — Возвращайся поскорее, ладно?

— Мысленно я уже с тобой.