Последний аккорд (СИ)

— Рафф, — произнёс Голд, гладя пса по голове. — Хороший пёс.

Он ухватился за длинное бархатное ухо, пропустил его сквозь пальцы, почесал собачью шею, заглядывая в золотисто-коричневые глаза.

— Пап, — на пороге гостиной появился Крис, — где ты потерялся?

— Иду-иду, — заверил Голд, обернувшись к сыну с улыбкой. — Ещё минуту.

Крис кивнул и пошёл назад. Что же, и ему пора! Пришла пора вернуться к ним.

***

В своём решении не заводить собаку Белль была на удивление тверда, пока Коль и Роланд не приехали на неделю в Сторибрук и не привезли с собой Раффа.

Рафф был семимесячным щенком бладхаунда. Когда Белль увидела этого чёрного с подпалинами красавца, то сразу поняла, зачем его привезли.

— Мне не нужна собака, — Белль поджала губы и сурово взглянула на дочь. — Потом ты заберёшь его с собой!

— А это не тебе, — сказала Коль. — Моя собака. Увезу, не сомневайся.

Собака была очень нужна Белль. Она машинально просыпалась пораньше, чтобы вывести пса на прогулку, и с грустью ложилась назад, понимая, что никакого пса больше нет. Да и Крис, который время от времени сидел на полу в коридоре и безразлично бросал в стенку мячик, радости не добавлял. Он сам любил старину Тьери и не думал, что его можно заменить, но без собаки было как-то совсем пусто. Поэтому он был на стороне Коль.

Белль выделила для Раффа и Фалко место на первом этаже и этим ограничилась. Основные обязанности по уходу на себя с удовольствием взял Крис, а Роланд помогал. Они вдвоём могли часами пропадать где-то в лесу или просто торчали во дворе. Коль и Голд иногда наблюдали за ними через окно в гостиной.

— Ему нужны дети, — как-то раз задумчиво сказала Коль, не сводя глаз с супруга, — а я, возможно, никогда не смогу их ему дать.

— Это он тебе сказал? — спросил Голд, который думал, что знаком с позицией Роланда.

— Нет-нет, что ты! — улыбнулась она, а потом грустно добавила: — Он не говорит со мной об этом. Но я и сама вижу. Как он играет с племянником. Как сейчас возится с Крисом… Ему это нужно.

— А ещё ему нужна ты, — серьёзно сказал он дочери. — И мне кажется, что ты значишь для него гораздо больше.

Коль только пожала плечами и отвернулась от окна.

Днём позже Голд поделился своей тревогой с Белль. Он заговорил об этом вопреки своей воле, когда помогал жене расставлять книги в библиотеке.

— Мне очень жаль, что она так думает, — печально вздохнула Белль, когда он договорил. — Коль никогда не понимала, что порой берёт на себя слишком много.

— Думаю, что это никогда не понимала не только Коль, — многозначительно произнёс Румпель. — Она не должна думать, что с ней что-то не так.

— Румпель, ты не можешь защитить их от всего на свете, — она забрала у него оставшиеся две книги.

— Да.

Он вспомнил Адама и прикрыл глаза, стараясь справиться с эмоциями. Не удалось. Старая рана вновь дала о себе знать, нога подкосилась от боли. Он едва не упал, но удержался, ухватившись за стеллаж.

— Румпель! — Белль хотела помочь ему. — Тебе нужно присесть.

— Я в порядке, — отказался он, — насколько это возможно.

— Это уже ненормально.

— Это не проблема.

— Проблема, — возразила Белль. — И я пока не знаю, в чём причина. Возможно, стоило бы поговорить с…

— Не буду я ни с кем разговаривать, — резко сказал Голд. — Моя проблема магическая, а не психическая.

— Но магия — это эмоции. Разве нет?

— Да, — согласился он. — Магия — это эмоции. И со своими я справлюсь.

— Поразительная уверенность, — скептически отметила Белль. — Я вот не могу сказать того же о себе. Слишком много плохого случилось.

— И потому ты не даёшь шанс хорошему? — улыбнулся Голд.

— Нет! — она немного рассердилась. — Никакой собаки!

Всё же она была не так решительно настроена, как в самый первый день. Она уже почти сдалась. Он замечал, как она украдкой улыбается, наблюдая за Крисом и щенком. Пару раз она сама проявляла заботу по отношению к четвероногим гостям, когда думала, что никто её не видит.

На следующий день Коль занесла ему документы на собаку: родословную, лицензию, ветпаспорт, сертификат на чип, список контактов питомника… В этом мире было слишком много бумажек.

— Если она откажется, то я сам заберу собаку, — улыбнулся Голд и спрятал документы в нижнем ящике стола.

— И ночевали они с собакой в лавке… — насмешливо протянула Коль.

— Да пусть даже под забором, — усмехнулся Голд. — Главное, мой мальчик улыбается, а остальное неважно.

— Она сдастся, — подмигнула дочь. — Иначе я не я.

За оставшиеся дни Коль не сильно продвинулась, но перед самым отъездом, когда их машина стояла на выезде, и осталось «погрузить» только Раффа, Белль сдалась.

— Твоя взяла, — сказала Белль. — Он остаётся.

— Что ты! — нахмурилась Коль. — Это мой пёс, и я его увезу, как и обещала.

Она с минуту с притворной строгостью смотрела на мать, прежде чем отдать ей поводок.

— Смешно, — не оценила Белль.

— Я знала! — воскликнула Коль. — Документы у папы.

— Заговорщики.

— Пока, мама.

— Будь на связи, — с нежной улыбкой попросила Белль. — Пока. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, мам, — Коль стиснула в объятиях Белль, а потом — Голда.

— Я буду скучать, — прошептала дочь ему на ухо.