Последний аккорд (СИ)

— Не расскажешь, что за кошка между ними пробежала?

— Виски. Буквально.

Он кратко рассказал ей про падение Альберта за борт, про Криса и бал, а потом с неохотой поведал об очень долгом споре в машине, но закончить не успел: Адам, Альберт и Крис столпились у входа в кухню, и Белль нетерпеливым жестом велела им войти.

— Пришли, красавцы!

— Прости, мама, — тут же извинился Адам. — Мы не хотели.

— Я на вас не сержусь, — улыбнулась Белль и кивнула на три стула рядом с Румпелем. — Сядьте.

Они послушно расселись, и она налила кофе и им.

— Да, не думала я сегодня утром, что вечером мне придётся решать задачу о козе, волке и капусте. Или что когда вы вырастете, то будете вести себя глупее, чем в детстве, — мягко укорила Белль. — Вам нужно просить прощения не у меня, а друг у друга. Адам, извинись перед братом. Он не обязан следить за твоим котом.

— Прости, Ал, — вздохнул Адам и грустно посмотрел на брата. — Мама права. Ты действительно не обязан следить за моим котом.

— И ты меня прости, — улыбнулся Ал. — Я верю, что ты не хотел меня топить.

— Когда мы решили арендовать дом на двоих, я ожидал чего угодно, но не того, что мы с тобой не поладим, — продолжил Адам. — Если бы я знал, что кот будет так сильно тебя раздражать, то я бы оставил его в Нью-Йорке.

— Всё в порядке. Мне нравится кот, — Альберт дружески сжал плечо брата. — Я сам испугался, когда кот застрял под крыльцом, и на твоём месте я бы тоже злился. Признаю: мне неприятно думать, что Виски в любую минуту может зайти в комнату к Ори, но это всё потому, что после его рождения я трясусь из-за каждой мелочи.

— Обещаю всегда закрывать дверь на второй этаж. С Ори ничего не случится, — расплылся в улыбке Адам. — Я его в обиду не дам.

— Вам сложно было поговорить сразу? — довольно проворчала Белль и обратила внимание на Криса: — Ладно. Так что там с балом?

Крис поделился своими переживаниями, и они смеясь начали обсуждать его предстоящий дебют. Голд был не в силах что-то обсуждать, а потому он проглотил остатки кофе, с трудом поднялся из-за стола, перебрался в гостиную, сославшись на усталость, и с удовольствием вытянулся на удобном мягком диване, укрывшись пледом, который Коль снова забыла унести наверх. Сначала ему было уютно и тепло, хотелось спать, но потом вдруг стало так одиноко и тоскливо, что вместо сладкой дрёмы он впал в странное состояние полусна. Он наблюдал, как зевает бладхаунд Рафф, как редкие пылинки парят в воздухе, смотрел на ковер, представляя, какой он на ощупь, но не решался протянуть руку и проверить. Целую вечность ничего не менялось, и ему было плохо от самой мысли о вечности, а потому он обрадовался, когда Рафф встал с пола, потянулся и, виляя хвостом, протопал к выходу. Голд не слышал, чтобы Белль звала собаку, приподнял голову и увидел в дверном проёме небритого мужчину в тёмно-синих джинсах и чёрной рубашке, с рюкзаком, свисающим с его правого плеча. Мужчина поставил рюкзак на пол и приветливо улыбнулся, на что Голд ответил такой же теплой улыбкой.

— Генри…

========== Дом ==========

— Привет, дедушка, — тихо поздоровался Генри. — Белль сказала, где ты, и предупредила, что ты, возможно, спишь.

— Я не сплю, — сказал Голд и сел, скомкав плед. — Присядь где-нибудь. Прошу.

Внук пододвинул кресло и сел напротив. Рафф обнюхал гостя, фыркнул и устроился возле хозяина, как и подобает верному безмолвному защитнику.

— Путешествуешь налегке?

— Нет, мы успели заскочить в отель.

— Приехал с семьей?

— Только с Бетт, — пояснил Генри. — Вайолет в Нью-Хэйвене с Хэнком. Бен заболел.

— Опять?

— Ну, да…

— Сочувствую.

Они замолчали. Как Голд и предполагал, их встреча вышла очень неловкой.

— Я только сегодня тебя вспоминал, — снова заговорил Румпель. — Прочитал твою последнюю книгу.

— Ах, да… — криво улыбнулся Генри. — Тебя она обидела так же, как и Реджину?

— Нет, — покачал головой Голд. — Я заслужил.

— Не всё в ней правда. Это в первую очередь художественный вымысел, понимаешь?

— Да, я понимаю.

— И ты не должен чувствовать себя виноватым только потому, что я написал плохую книгу, — мягко произнёс Генри. — Может, мистер Гонт и позаимствовал что-то у тебя, но он всё равно не ты.

— Книга хорошая, — не согласился Голд. — И ты позаимствовал немало.

— Извини.

— И это хорошо.

— Правда? — Генри удивленно повёл бровями.

— Правда, — твёрдо сказал Голд. — Потому что я должен чувствовать себя виноватым, Генри. Я был тем, кого ты описал, и отчасти останусь им навсегда. Я был отвратительным человеком, никудышным отцом для Бэя и плохим дедом для тебя.

— Дедушка, не стоит, — попытался остановить его внук. — Я и сам был не подарок и…

— Ты был ребёнком, — перебил Румпель. — Ты был ребёнком, которому пришлось иметь дело с немыслимыми вещами. Эмма оставила тебя, а Реджина лгала тебе одиннадцать лет и растила тебя в городе, в котором менялся только ты. Бэй умер до того, как вы успели узнать друг друга. А я… Я вредил тебе больше всех, когда должен был тебя защищать. Я ведь даже хотел убить тебя, Генри.

— Но ведь не убил.