Последний аккорд (СИ)

— Не полностью. В какой-то степени. Мистер Голд, скажите спасибо, что он жив, — доктор был очень терпелив. — Это чудо, не иначе.Травма весьма и весьма характерная. И летальный исход более чем возможен. Но состояние стабильное, в сознание он пришёл и мыслит ясно, жизненно важные функции не нарушены.

— Да… — рассеянно сказал Голд. — Чудо.

Уж ему ли не знать, какое там было чудо на самом деле. Он вернулся в палату, но встал у порога, и стоял так, пока сын не уснул.

— Что сказал врач? — поинтересовалась Коль.

— Ничего плохого и ничего хорошего.

— Я найду место, где мы можем переночевать.

— Спасибо, Коль.

Он был готов с ней спорить, но не стал.

— Что ты! — Коль погладила его по плечу. — Было бы за что.

Она ушла, а они с Келли остались. Келли сидела в палате, он вышел в коридор, включил телефон, написал жене, что с их сыном и снова отключил телефон.

Рано утром прилетел Альберт, встревоженный и перепуганный.

— Мать послала? — сразу спросил Голд.

— Нет. Сам, — хмуро ответил Альберт. — Как он?

— Серьёзная травма головы, — сообщил Голд. — Жить будет. Белль я уже рассказал.

Альберта Голд обнял так, будто не видел много лет.

— Всё хорошо будет, пап, — уверенно сказал Ал. — Я пойду посмотрю, как он.

Келли к этому времени заснула на стуле в палате, утомлённая и измученная, а Голд не мог спать, просто забыл о том, что это ему необходимо. Коль с трудом уговорила его поехать в отель, где сняла для него довольно просторный номер, и заказала для них завтрак, к которому они так и не притронулись. Путь от больницы до отеля полностью выветрился из памяти, как и многие другие мелочи.

— Пап, отдохни.

— Постараюсь, — равнодушно согласился Голд, — но не могу обещать.

— Мой номер по соседству, если что-то понадобится, — сообщила Коль. — Сейчас я снова в больницу, но через пару часов вернусь.

— Коль, спасибо за всё.

— Не за что.

Коль ушла, а он снова включил телефон и набрал номер Белль.

— Здравствуй, — тяжко вздохнул он.

— Здравствуй…. — почти прошептала Белль.

— Он вне опасности. Врач сказал, что состояние хорошее. Но есть осложнения.

— Какие?

— Он не видит, — он догадался, что о многом она уже знает. — Вообще-то это не единственное нарушение, которое может быть. Потому что его травма должна была быть гораздо тяжелее.

— Как это? — удивилась Белль. — Ты… ты что-то сделал?

— Да. Я определённо что-то сделал, — медленно проговорил Голд. — Прости меня…

— За что? Ты спас нашего сына, — Белль плакала. — Ты не мог сделать больше.

— Прости, что не могу сделать больше.

— Я прилечу вечером, — сказала жена, на что он не сразу ответил. — Румпель… Ты меня слышишь?

— Да. Буду ждать…

Потом она что-то ещё говорила, но он уже не слышал. И не слушал — не мог. Усталость и бессилие навалились на него, и совсем скоро, не раздеваясь, скинув с себя только туфли, Голд отключился.

========== Беркли ==========

На следующий день после того, как Адама увезли в больницу, Голд его не навещал. Он проспал до самого вечера. Когда он открыл глаза, морщась от боли в затекших конечностях, он обнаружил, что за окном сплошная тьма.

Он сел и понял, что нога, его когда-то сломанная нога, снова разболелась, да так сильно, что он даже зашипел. Он принялся растирать ногу, надеясь как-то улучшить ситуацию, но не помогло.

Кто-то постучал в дверь. Голд вздрогнул, застыл, не дождался повторения и, решив, что ему померещилось, вернулся к больной ноге. Но потом стук повторился, уже гораздо настойчивее.

— Кого принесло… — недовольно проворчал Голд и с трудом поковылял к двери.

Он сначала подумал, что это, должно быть, Коль пришла проверить, жив ли он, но потом вспомнил, что Белль обещала быть к вечеру. Возможно, он просто не верил, что она и правда прилетит? Или надеялся, что всё же нет?

— Кто там? — грубо спросил Голд.

— Это я, — робко ответила Белль.

Он не хотел её пускать, медленно гладил пальцем дверь, поражаясь тому, какая она холодная. Он и сейчас помнил это, как будто до сих пор где-то гладил пальцем ужасно холодную дверь. Учитывая относительность времени, так оно и было.

— Может, впустишь меня? — неуверенно просилась Белль. — Неудобно говорить через дверь.

—Ты была в больнице? — спросил Голд, вспомнив об Адаме.

Нога едва не подкосилась от нового приступа боли.

— Да.

Мысль, что ему следует быть с Адамом, заставила его открыть дверь и чуть ли не выскочить в коридор в одних носках, мятой рубашке и без пиджака, в котором находилось все самое важное.

— Мне надо туда.

— Часы посещений истекли, — мягко возразила Белль. — Теперь только завтра. Я могу войти?

— А? — не понял Голд, а потом сообразил. — Да-да. Извини.

— Жутко выглядишь, — тихо сказала жена и коснулась его щеки.

Это было правдой, но и сама Белль выглядела не лучше: потускневшие заплаканные глаза, болезненно-бледное лицо, усталость в каждом движении и слове.

— Ты тоже.

Они одновременно подались вперёд и соединились в объятиях, снова дав волю слезам. Он не хотел при ней плакать, хотел быть сильнее для неё, но не мог. Больная нога предательски задрожала.

— Что с ногой? — обеспокоенно спросила она. — Давай-ка сядем!