Последний аккорд (СИ)

Они ещё час просидели вдвоём, после чего Альберт передал отцу оставленные вещи и машину и ушёл к себе в общежитие, а Голд продолжил путешествие.

В Сторибрук он приехал в двенадцать ночи и тихо зашёл в дом. Так странно было оказаться здесь: будто целая вечность прошла. Но тепло и покой разлились по телу, а сердце забилось ровнее, когда он увидел жену, задремавшую в гостиной с книгой в руках. Он постучал по косяку, и Белль проснулась.

— Румпель?

Голд улыбнулся и радостно закивал.

— Румпель! — она поспешила ему навстречу и расцеловала в обе щеки. — Как? Почему не предупредил?

— Сюрприз! — засмеялся Голд, подхватил её на руки и крепко-крепко обнял.

Белль коротко поцеловала его в губы, а потом ещё раз.

— Не верю, что ты вернулся!

— А я вернулся! — проурчал Голд. — Совсем вернулся.

Они пошли на кухню и заварили чай. Белль попросила его рассказать ей обо всём, что случилось.

— Многое тебе не понравится, — напрягся Голд. — Даже очень многое.

— Рискни.

Он рассказал ей всё. И про Адама, и про Брэдфорда, про Хеллера и Донни Страту, про свою поездку в Лас-Вегас и про Лин. Белль то улыбалась, то смеялась, то удивлялась, то сердито хмурилась, то смотрела на него, как на сумасшедшего. Когда он закончил, повисло молчание.

— Ну? — осторожно поинтересовался он. — Что скажешь?

— Тебя обокрала проститутка?

— Ну, да…

— Ты напился и тебя обокрала проститутка! — она покатилась со смеху. — Просто вытащила бумажник, забрала деньги и положила его обратно.

— И любезно оставила записку.

— И оставила записку!

Она смеялась лишь сильнее.

— Это несмешно, — проворчал Голд.

— Это очень смешно. Тебя вырубили транквилизатором для собак?

— Я больше не буду тебе ничего рассказывать, — пробурчал он. — Не-а! Больше не буду! Я тебе честно всё рассказал, а ты.

— Уж явно не выдумал! — она продолжала смеяться. — Такое специально не придумаешь!

— Ну всё! Да, я неудачник.

— В конечном счете, нет, — Белль наконец успокоилась. — Это нам не аукнется?

— Нет. Уж в этом я уверен, — ответил Голд. — Здесь я своё заплатил.

Белль вздохнула, пожала плечами и налила себе ещё чаю. А Голд обратил внимание не Тьери, чьё хриплое дыхание было слышно даже за пределами кухни.

— Он совсем плох?

— Да, — помрачнела Белль. — Совсем.

— Мне очень жаль.

— А что поделать?

Недолго посетовав, они прошлись по всему произошедшему ещё раз и больше эту тему никогда не поднимали, за что Голд был крайне благодарен своей жене.

Ночью он не смог заснуть, долго лежал рядом с Белль, потом бродил по дому, подобно привидению, и окончил свои беспокойные скитания в комнате Криса. Мальчик спал, и он не хотел его будить, сел в низкое глубокое кресло у окна и взял первую попавшуюся под руку книжку с картинками. Там была очередная чушь про людей с суперспособностями. Часов в восемь утра его сын проснулся.

— Папа?

— Ага, — улыбнулся Голд. — Вот… Ерунда, если честно. Люди изо всех сил хотят быть необычными и выдумывают сказки.

— Ерунда, — с улыбкой согласился Крис. — Но мне нравится выбор цвета.

— Не могу не согласиться, — он пролистал книжку до середины. — Здесь вот довольно интересная мрачная палитра. Даже тревожно стало.

— А я работал в твоей лавке, — сообщил Крис. — Так что там порядок.

— Нежели? А точно порядок? Я там ничего не потеряю?

— Наверное, нет, — Кристофер задумался, но потом просиял, глаза вновь налились золотом. — Ты насовсем?

— Насовсем, — кивнул Голд. — Я дома.

Ему понравилось, как это прозвучало.

========== Практическая магия ==========

Может быть, он и расплатился с долгами, как человек, но как маг — нет.

После возвращения из Калифорнии Голд не сразу озадачился этим вопросом и занялся повседневными делами. Просыпался рано утром, завтракал, провожал Криса в школу и шёл в лавку. Где-то в два обедал с Белль, потом возвращался к работе. В четыре встречал сына после школы и иногда помогал ему с уроками, после чего возвращалась Белль, они втроём ужинали, вместе проводили остаток вечера и рано ложились спать. Стоит отметить, что спалось ему тоже очень спокойно. Сны, если он их запоминал, были либо добрыми, либо по-хорошему абсурдными и смешными. Потому напоминание о том, что с ним далеко не всё так хорошо, задело сильнее.

Однажды ранним утром Голд занимался любовью с женой, что нередко случалось, когда они оба просыпались чуть ли не на рассвете. После, едва отдышавшись, Белль попыталась встать, но он удержал её, обнимая и руками и ногами.

— Пусти… — захныкала Белль.

— Нет, — мягко не согласился Голд.

— Пойду шторы…

— Не уходи…

— Мне нужно немного света. Так я смогу тебя лучше видеть, — убеждала она, целуя его. — Я тут же вернусь. Обещаю.

— Не нужно тебе меня видеть, — улыбаясь, проурчал Голд. — Я некрасивый.

— Ну, Румпель… — она надула губки, стараясь не смеяться. — Пусти меня!

— Может, позволишь мне?

Она согласилась, и он взмахнул рукой, пытаясь заставить шторы разъехаться в стороны. Но ничего не произошло.

— Ну? — нетерпеливо спросила Белль.

— Я… — растерялся Голд. — Я не могу.

Он чувствовал, что в нём есть магия, но мост, по которому она переходила от него к внешнему миру, будто отсутствовал.

— Что? Как так?

— Я не знаю, но я просто не могу.