Последний амулет Блаватской

Один из них – соперник Николя – уже умер, но остальные-то были живы…

Мы с Николаем обговорили других людей. При этом прежде чем давать им характеристики, Николай глубоко задумывался. И только потом давал свои оценки. Мне такой подход нравился, я находил его чрезвычайно плодотворным. Итак. В моем распоряжении были следующие люди. За исключением исчезнувшей Марии Анастасьевской.

Сам Николай.

Тетушка Аграфена Кузьминична, при этом я никак не мог добиться того, чтобы точно узнать, сколько лет самой тетушке. Не то шестьдесят, не то все восемьдесят. Тетушка была какой-то дальней родственницей семьи Анастасьевских и в то лето гостила в усадьбе. Где она сейчас, Николай не знал, сказал, что в Петербурге скорее всего. И дал ее адрес.

Наталья Борисовна – дама, которую все боялись, я сделал пометку «бой-баба». Жила в Петербурге.

Потом следовала сестра Марии Вера – чрезвычайно благородная и благочестивая дама, с жаром сказал Николай. Мать четверых детей. Живет в Москве.

Далее следовал некий Алексей Степанович Вощинский – загадочный тип, по словам Николая Черновицына. Никто толком не знал, чем он занимался и что делал. Часто выезжал за границу. При этом я сделал определенную пометку. Все загадочные типы должны быть под особым подозрением, потому что никогда не знаешь, чего от них можно ожидать… Как гласит русская народная поговорка: «В тихом омуте черти водятся». На вопрос, где сейчас находится Вощинский, Николай нахмурился и сказал, что не знает, но у него есть московский и петербургский адреса Вощинского. С ним был еще Ламаль, священник из Франции, родной брат знаменитого ювелира Ламаля, который довольно широко известен. При этом сообщении я оживился. Дело в том, что я неплохо знал этого ювелира; несколько дел, которые мы расследовали, проходили при живейшем участии этого уважаемого господина, так что свое расследование я мог начать с него.

– Подводя итоги, могу сказать, что я имею шестерых людей, которые, возможно, имеют отношение к исчезновению и воскрешению Марии. А может, и нет. – Слово «воскрешение» я упомянул осторожно, но глаза Николая все равно заблестели.

– Я, конечно, все понимаю. Но…

– В этом-то и дело…

Первой, с кем я встретился, была графиня Вера Каразина. Она держалась приветливо, но настороженно. Когда я изложил цель своего визита, она приложила платок к глазам.

– Ах. Мари! Моя несчастная сестра. – При этом я обратил внимание, что платок оставался сухим. Мужчины редко обращают внимание на такие женские уловки, но ведь я был сыщиком, значит, не вполне мужчиной, способным поддаться на женские хитрости, я не терял способности анализировать и сопоставлять разные факты и мнения.

– Вы виделись с Марией после ее… исчезновения? Она давала как-то знать о себе?

– Что вы, конечно, нет, – сухо сказала Вера. Слишком поспешно и слишком деловито.

– У вас были какие-то версии по поводу смерти сестры?

– Ее убили, а тело скинули в реку. Разве не так? – вопросом на вопрос ответила Каразина.

– Никто же не видел тела?

– Там слишком быстрое течение, поэтому… – Графиня замолчала. – А почему вы спрашиваете меня об этом? Кто вас послал? Я не могу отвечать на ваши вопросы, не прояснив некоторых обстоятельств.

– Вы знали такого Николая Черновицына?

– Конечно, Николя. Поклонник Мари. Мы еще подшучивали над ним. Он так был влюблен в Мари. Он и еще Жорж. Георгий.

– Вы знаете, что Георгий погиб?

– Да. Мне передавали.

– Кто?

Легкая тень досады мелькнула на лице графини Веры.

– Честно говоря, уже не помню. Это важно?

Графине Вере Каразиной палец в рот не клади, понял я.

– Николай просит меня собрать воспоминания свидетелей, тех, кто был в тот последний вечер.

– Зачем?

– Дело в том… – Богуслав Адамович помедлил. А потом сказал: – Он уверяет, что видел Мари в Париже несколько месяцев назад.

– Мари? В Париже? Как это? – бессвязно восклицала графиня Вера.

Насколько искренни были эти восклицания, Соколовский разобраться не мог. В том, что графиня Вера Каразина – женщина исключительно твердого характера, прекрасно владеющая собой, я уже убедился.

– Поэтому он нанял меня, чтобы разобраться в этом деле.

– Но где же Мари сейчас, он взял у нее адрес?

– Она ускользнула от него.

– Как это возможно?

– Вот так… применив некоторую хитрость…

– Мари и хитрость? Мари самое великодушное и доброе создание, какое я знала…

– Что вы можете сказать об Аграфене Кузьминичне?

– Она как раз сейчас в Париже…

Вот так!

– Аграфена Кузьминична путешествует между Парижем, Лондоном и Варшавой. Была также в Константинополе…

– Сколько ей лет?

– К чему этот вопрос. Кажется, семьдесят пять.

– А Наталья Борисовна?

– Мы с ней регулярно общаемся. Могу дать адрес.

– Премного благодарен.

Я сделал пометку и понял, что следующий визит будет к ней.

– Она правда себя в последнее время плохо чувствует, бедная Наталья… Старший сын умер в сражении, муж давно оставил сей бренный мир.

– А Аграфена Кузьминична?

– Что Аграфена Кузьминична?

– Ее муж тоже погиб?

На секунду мне показалось, что графиня Вера сейчас фыркнет, но она сдержалась. Потрясающая женщина… Какая выдержка, какое самообладание.

– Аграфена Кузьминична никогда не была замужем.