Последний бой Йони

«Мы говорили: в нас оттуда будут стрелять, но Йони объяснил, что вся эта акция продлится полминуты — минуту. В этот отрезок времени сам он должен находиться на передней линии и в считанные секунды сориентироваться, какое звено застряло, какому звену подойти, а может, самому проникнуть внутрь, если там будет какая-то заминка. Когда бойцы из пяти звеньев одновременно врываются в здание и стреляют, начинается шум, переполох, и бывает трудно владеть положением. Все это не так-то просто, особенно если мы хотим все завершить за минуту. И поэтому, говорил Йони, если у него над головой или позади какое-то звено откроет сильный огонь по башне или верхним этажам, это вызовет еще больший переполох и такой шум, что он как командир рискует в решительную минуту потерять связь со своими людьми, не сможет прокричать им команду. Йони упирал на выполнение задания: надо овладеть помещениями, а это во многом зависит от того, что он, командир, увидит и поймет, как идет бой, в очень короткий промежуток времени. Йони настаивал на необходимости сдержать огонь, сознавая, что это рискованно. Он настаивал на том, что должен владеть положением в главном»[68].

Совещание, рассчитанное на пятнадцать минут, закончилось лишь через час. «Это был очень плодотворный час, — говорит Гиора. — Было много споров о том, как действовать в таком напряжении, поднимались самые разные вопросы, и Йони совершенно определенно отвечал на них… Это было настоящее тактическое учение. Через час мы вышли совсем с другим чувством: на массу неясных вопросов был дан ответ. Заседание прошло замечательно».

Через час Йони должен был ехать вместе с некоторыми штабными офицерами в Лод на последний инструктаж командиров перед операцией, и он просил Муки обсудить оставшиеся дела.

Перед тем как выйти из кабинета, он позвал Яэль, одну из своих секретарш, чтобы с ней попрощаться. Она заметила, что Йони был в хорошем настроении, говорил с ней уверенно. Он сказал ей, видимо в ответ на ее вопрос, что он уверен — все вернутся, но прибавил: если только это не кончится катастрофой. Когда, попрощавшись с ней, он выходил из конторы, Яэль обратила внимание на то, что он взял книжку карманного формата на английском, которую тогда читал, — боевик Алистера Маклина «Пыльная дорога к смерти».

Проходя через лагерь, Йони встретил Израиля. Они постояли с минуту и перебросились несколькими словами. Израиль видел, что Йони погружен в себя, как-то задумчив. «Он чувствовал, что кончил свою битву за операцию и теперь остался сам с собой наедине».

Вдруг Йони сказал ему: «Знаешь, Израиль, я пойду отдать честь флагу. Раз в жизни надо отдать честь флагу».

«Он это сказал от всего сердца, — рассказывает Израиль, — и я почувствовал, что он действительно отдает честь — но не рукой, а душой».

Хотя Ави не хотел сопровождать Йони в Лод, ссылаясь на то, что жаль времени, Йони все же убедил его. «Поедем, поедем со мной», — сказал он ему. Ави понял, что в связи с этой поездкой в Лод у Йони укрепилась уверенность, что операция состоится. Йони ему сказал, что хочет еще раз, перед отправкой на акцию, поговорить с бойцами Части.

«Кроме того, — рассказывает Ави, — помимо тактической стороны операции, наш разговор приобрел некую сионистскую и общечеловеческую направленность. Важность операции его очень волновала, он заговорил о ней с воодушевлением: как представишь, куда ты летишь и что совершишь… и если ты привозишь назад сто с лишним израильтян — ведь это огромное дело… Йони извинился передо мной за то, что загрузил меня другой работой, ничего не поделаешь, сказал он, кто-то ведь должен продолжать текущие дела… Он был в хорошем настроении, но погружен в себя, озабочен — много деталей крутилось у него в голове… Озабочен также и другим важным делом, для которого я остался в то время, как он уезжал. Он сказал: „Послушай, Ави, я тебя тут оставляю, займись этим, я не хочу, чтобы мы упустили это другое дело, чтобы оно пострадало“».