Последний бой Йони

«Он спросил еще об одной вещи, — говорит Халивни. — Как ты думаешь, спросил он, какое впечатление произведут „мерседес“ и джипы на угандийского часового? Я ответил: угандийский часовой играет на полном серьезе. Это не израильский караульный на воротах. Он исполняет свою роль как следует, действует, как ему велят. И ночью он стоит и не спит. И, если появится машина — никаких шуток. Он крикнет: стоп! — или что-то в этом роде и нацелит на нее свою винтовку со штыком, и если ты не остановился, он стреляет — не потому, что думает, что ты враг, а от страха перед наказанием, которое последует от его начальника Генштаба, если он этого не сделает… Угандийский солдат, может быть, дурак, но он агрессивен, и его надо опасаться». Всех служивших в Уганде израильтян предупреждали об этих особенностях угандийских стражей и о том, что они имеют привычку стрелять без больших колебаний. Сам Халивни, приближаясь ночью к угандийскому часовому, подымал руки, несмотря на свое высокое положение в стране.

Они беседовали минут двадцать, Йони задавал вопросы, а Халивни отвечал, стараясь быть предельно точным. «Он был нацелен на информацию, сбор данных, — вспоминает Халивни. — На меня произвело впечатление то, как он устремлен был на предстоящее ему задание… Пока он надеялся, что может что-то узнать от меня, он весь был внимание, но как только понял, что выжал из меня всю информацию, — тут же отошел…»

В одиннадцать тридцать под руководством Екутиэля Адама начался инструктаж «последней группы команд»[69]. В инструкторской и снаружи столпилось много офицеров, в основном высокого ранга. На возвышении был укреплен большой чертеж аэродрома Энтеббе, и там стояли и выступали Екутиэль Адам, Бени Пелед, Дан Шомрон, Матан Вильнаи, Шики Шани, Йони и другие. Инструктаж, проходивший в отсутствие большинства участвующих в операции солдат и офицеров, носил скорее представительный, чем практичный характер.

Говорили кратко, подробнее обсуждалось только участие авиации. Рам Леви, летчик-резервист, назначенный лететь в первом самолете, полагал, что немало вопросов, касающихся роли авиации, так до конца и не было решено. Это противоречило обычно действующим нормам. Леви поднял некоторые вопросы перед собравшимися, но никто на них не ответил. «Мне не дали ответов на беспокоившие меня вопросы. Не было времени запланировать все, а возможно, и не хотели давать ответов — поскольку определенные ответы могли осложнить дело; недосказанность предполагала, что ты сможешь действовать более гибко». Айнштейн на клочке бумаги отметал для себя некоторые пункты — например, частоты для радиосвязи и разные коды для передач. Вместо аккуратной папки, которую он привык получать даже перед простыми учениями, именно эти заметки служили ему во время операции.

Екутиэль Адам подвел итог заседанию. В конце его выступления кто-то спросил: кто будет заместителем Шомрона во время операции? И Адам тут же на месте назначил Матана Вильнаи. Как предусмотрено планом, сводный отряд пока что отправится в Шарм, чтобы сократить расстояние до Энтеббе, и там будет ждать правительственного решения. Четыре самолета будет сопровождать летучий КП в «Боинге-707», который из-за разницы в скорости полета вылетит через несколько часов после отряда и нагонит его в небе Восточной Африки. В самолете КП будут в числе прочих генерал-майор Бени Пелед, ответственный за авиационную часть, и глава Оперативного отдела, генерал-майор Екутиэль Адам, ответственный за всю операцию.

После инструктажа Йони подошел к Шики Шани: «Покажи мне еще раз точное место, где ты нас высадишь». Для Йони это было типично: хотя он спросил для себя, у него, несомненно, была еще одна цель — убедиться, что Шани четко понимает свою роль во всем, что касается того, как будут выезжать машины. Они склонились над длинным столом инструкторской, рассматривая план летного поля и пункт высадки отряда. При этом Шани сообщил Йони, что собирается приземлиться в Энтеббе и в том случае, если фонари на взлетно-посадочной полосе не будут гореть и радару самолета будет трудно определить полосу. «Это частный альтернативный план нашей эскадрильи, — сказал Шани. — Если мы не находим полосу, мы прикидываемся гражданским самолетом, попавшим в затруднительное положение, и просим по радио контрольную башню включить освещение».

Йони обрадовался этой идее. «Он мне сказал: „Это отличная идея“, — рассказывает Шани. — И побежал, чтобы рассказать об этом кому-то из своей компании, как будто они сами бились над этой проблемой и вот теперь им дали подходящий ответ. Потом Йони схватили разные высшие офицеры и стали прижимать его к стенке. Я не стал ждать его, пошел к летчикам, мы сидели разговаривали на улице на траве».