Последний долг

Я устроила себе гнездо из коробок, бумаг, фотографий и памятных вещей женщин, которых я никогда не встречала, но очень хорошо знала.

Стоя на коленях, я тяжело дышала: их присутствие и призрачные прикосновения становились сильнее, пока я углублялась в чтение. Их кровь текла в моих жилах. Их манеры формировали мои, их надежды и мечты повторяли мои желания.

Неважно, что нас разделяли десятилетия и столетия, мы были Уиверами, которых забирали и эксплуатировали.

Джинсы посерели от пыли, нос чесался от запачканных временем вещей.

Взяв изображение из ближайшего файла, я вгляделась в глаза незнакомого предка. Из всех моих родственников она меньше всего походила на меня. У нее была большая грудь, соблазнительные бедра и круглое лицо. У нее были черные волосы, свойственные роду женщин Уивер, она была похожа на истинную испанку.

В ее глазах было столько боли. Испытания следовали за испытаниями, воздух был пропитан несправедливостью и общей ненавистью к Хоукам.

Я больше не хотела здесь находиться. Не хотела окутывать себя чувствами из прошлого и медленно погружаться в лавину воспоминаний, но я была в долгу перед ними. Я обещала своим предкам, что освобожу их, и сделаю это.

Проводя кончиками пальцев по зернистым изображениям, я поклонялась погибшим и просила прощения за их утрату. Я безмолвно говорила им, что справедливость восстановлена, карма исправлена, и сейчас настало их время обрести покой.

Кончики моих пальцев перепачканы карандашом и пергаментом, покрыты въевшейся грязью. Видеозаписи прекращались по мере того, как проходили годы. Фотографии теряли пигмент и четкость, становясь зернистыми и оттенками сепии.

Я ненавидела Хоуков.

Ненавидела Долги.

И ненавидела первородных Уиверов за то, что они обрекли нас на такую участь.

Очень много слов.

Очень много слез.

Читаю, читаю, читаю…

Освобождаю, освобождаю, освобождаю…

Не было ни одного файла, к которому бы я не прикоснулась.

Жуткое ощущение того, что я не одинока, становилось тем сильнее, чем больше я узнавала. Картотечные шкафы опустошались. Папки рассыпались по полу, словно потускневшие от времени снежинки.

Я потеряла счет времени, и у меня не было часов, которые напомнили бы вернуться к моему поколению. Я оставалась в неопределённости, запертая с призраками, не желая оставлять их одних после стольких лет.

В конце концов, мой взгляд затуманился. Слова перестали иметь смысл. И повторение того, как каждая женщина платит одни и те же долги, слилось в акварель, искусно смешав все прошлое в одно.

К тому времени, когда я добралась до последней коробки, фотографии превратились в маслянистые портреты. Последний снимок был потрескавшимся и едва различимым, но я знала, что держу в руках последний фрагмент.

Женщина, с которой все началось.

Та самая Уивер, которая отправила невинную девушку на смерть, на Позорный стул, и закрыла глаза на все остальное.

Она не заслуживала такого же сострадания, как остальные мои предки ― она обрекла нас всех на гибель. Но в то же время было причинено очень много боли, пришло время отпустить все это.

Они заслуживали покоя.

Маленькое пространство кишело призраками моей семьи, все они сплетались воедино, словно торнадо. Воздух пронизывал меня омерзительными порывами с обратной стороны.

Глубоко вздохнув, я вернулась в мир живых. Встав, застонала от дискомфорта. Колени ныли а спина затекла от того, что я стояла на полу, как на скамье для поклонения, медленно пробираясь к храму с коробками.

Я не верила в то, что призраки обитают среди нас, но не могла отрицать правду.

Они были здесь.

Плакали вместе со мной. Радовались за меня. Праздновали конец, несмотря на то, что заплатили самую высокую цену.

Они любили меня. Они благодарили меня.

И это наложило на меня отпечаток стыда и, в конечном счете, гордости.

Гордость за отказ от традиций

Гордость за то, что сдержала клятву.

Они погибли.

Я нет.

***

Я жива.

Я обнаружила Джетро на улице.

Солнце уже давно село, и зимняя стужа завывала над ухоженными садами и башенками Хоуксбриджа.

Я предусмотрительно надела теплую одежду, прежде чем отправиться на поиски свежего воздуха, и поглубже закуталась в куртку, позволив перевязи принять на себя вес гипса. Натянув на голову капюшон из искусственного меха, я пожалела, что не взяла перчатки для быстро замерзающих пальцев.

Джетро поднял глаза, когда услышал мои шаги, сапоги из овчины захрустели по гравию, когда я огибала живую изгородь из штакетника. Вингс и Мот стояли вдалеке, заслоняя горизонт, закутанные в попоны.

Когда я шла по коридорам поместья, я видела силуэты людей снаружи. Среди них я узнала фигуру Джетро. Я хотела присоединиться к ним ― быть рядом с реальными людьми, а не с пыльными привидениями.

И теперь я нашла не только Джетро, но и всех, кого любила и о ком заботилась.

На большой лужайке стояла моя новая семья. Жасмин, Вон, Джетро и Текс. Они стояли вокруг огромной кучи веток, вперемежку с Позорный стулом, стулом ведьмы и другими предметами, которые я больше не хотела видеть.

Пригнув голову от ветра, я прошлась по траве. Капюшон откинулся, и я поймала взгляд Жасмин.