Последний долг

— Я тебя слушаю. Я только хочу, чтобы прежде, чем говорить, ты хорошенько взглянул на меня. Я старый человек, старше, чем был твой покойный отец перед смертью. Это я уврачевал рапу, которую он получил в страшной схватке с соседями возле Охуху, и твой отец никогда бы не позволил себе ворваться в мой дом и осыпать меня бранью. Поэтому будь осмотрителен в выборе слов, ибо, если ты веришь, что я сыграл с тобой гнусную шутку, ты можешь также поверить, что я способен на худшее. Короче, что у тебя стряслось?

Он снова вздыхает. Обстановка, кажется, мне благоприятствует. Я всегда говорю, что, пока ты не просишь у человека ни денег, ни чего другого, ты можешь заставить его уважать тебя.

— У меня ничего не получается, — хмуро говорит он.

— Как именно не получается? Что ты хочешь сказать, это происходит слишком быстро — быстрее, чем тебе нужно, — или это не может начаться совсем? Что именно?

— Не может начаться.

— Ого! Ты хочешь сказать, твоя ось сломалась?

— Ну… если ты хочешь так выразиться… да.

— Э-хен, — говорю я. — Теперь ты заговорил. Кажется, мы приближаемся к сути. Что ж, послушаем, как все это произошло.

Я набиваю трубку и подношу к ней зажженную спичку. Капли пота выступают на его лбу. Он вытаскивает из кармана рубашки носовой платок и вытирает лицо. Я гляжу на него не моргая. Он не решается поднять глаза.

— Ну… понимаешь, — начинает он, — я тогда обрадовался, что боль прошла. Пока я болел, я держался подальше от жены. Но как только мне полегчало, я позвал ее и постарался… Ну, ты знаешь, как это бывает…

— Нет, не знаю! — Я ставлю его на место. — Лучше расскажи все как следует. Слишком часто люди не расскажут всего и навлекут на себя беду — чья тогда вина, если они уйдут от меня с неверными предписаниями? Ты не маленький, поэтому перестань бормотать и расскажи мне все по порядку.

Он закашлялся и глотнул.

— Да… рассказывать особенно не о чем. Я лег с ней и попытался, но у меня ничего не получилось. Просто ничего не получилось. — Он снова отер пот с лица. — Через некоторое время я призвал ее к себе и… и спросил… я только хотел выяснить… я хочу сказать, я ни в чем ее не обвинял. Все, что я сделал, — это спросил, не имеет ли она к этому отношения — что она сама думает? Потому что… потому что такого со мной никогда не случалось. Я никогда не ложился с моей собственной женой лишь для того, чтобы почувствовать, что по непонятной причине лишен силы. Мне казалось, раз боль прошла, значит, все прошло. Я уже не чувствовал ни озноба, ни тяжести, как в предыдущие месяцы. Вот я и спросил ее. Но ты знаешь, какие женщины. Она взбесилась и стала ругать меня так и этак. Я до нее пальцем не дотронулся. Мне этого в голову не приходило, хотя я имел полное право задушить ее на месте, потому что ее брань унижала во мне мужчину… Потом я пытался с другими женщинами. И все то же самое.

— С какими это женщинами ты пытался?

— Забудь об этом, — взвизгивает он, — с тебя довольно моего слова, что я ходил к другим женщинам. Весьма порядочным женщинам. И было все то же самое. Был момент, когда я подумал, что вся беда в моей голове, и я даже напился спиртного, чтобы освободить голову от ненужных мыслей. Но и это не помогло. Ничего мне, кажется, не помогает. Послушай, Эмуакпор, ты не можешь считать свою работу законченной, пока не поможешь мне.

— Не занимайся вымогательством. — Я усаживаюсь поудобнее. — Не занимайся вымогательством. В первый раз ты пришел ко мне, пожаловался на болезнь, и я тебя хорошо вылечил. Сейчас ты жалуешься на совершенно другое, и это не имеет никакого отношения к первому делу. Тут требуется новое лечение и новая плата за лечение.

— Я так и знал! — Он почти кричит. — Предупреждаю, если ты будешь так обирать людей, обращающихся к тебе, у твоего дела незавидное будущее.

— Я занимаюсь своим делом именно так уже сорок семь лет, и, если мне понадобится твой совет, я тебе скажу! Так вот, если хочешь исцелиться, готовь деньги.

Если не хочешь — гуляй по городу, как холощеный лев, пока все не узнают. Что скажешь?

Он вздыхает и чешет затылок.

— Сколько ты хочешь?

— Это деловой разговор. Пять фунтов сейчас — мне надо кое-чего прикупить для лекарства. А попозже ты придешь ко мне с бараном, козлом и петухом — мне нужны их яички. Остальное предоставь мне.

Он засовывает обе руки в карман и на ощупь отсчитывает мне пять фунтов. Он торопится — или потому, что комендантский час на носу, или потому, что спешит убраться из моего дома. Как только он отдает деньги, он хватает посох и шапку и поднимается.

— Тодже, — говорю я, — дело есть дело. Но мы с тобой не чужие друг другу. Поэтому я не хочу, чтобы ты ушел с недобрыми чувствами. Сядь и выпей со мной стаканчик.

— В другой раз, в другой раз. Не думал, что у тебя есть выпивка.

— Как хочешь! — говорю я. — Всегда, когда понадобится, можешь рассчитывать на мое гостеприимство. Кланяйся от меня твоей семье.

— До свидания. — Он выходит.

— До свидания.