Последний довод Сталина. 122-мм гаубицы образца 1910/30 и 1909/37 годов

Батарея 48-лин гаубиц Круппа обр. 1909 г. Русской Императорской армии готовится к погрузке на воинский поезд. За орудиями стоят их передки, чьи дышла для конной тяги хорошо заметны на снимке.

С этим немецким орудием отечественные специалисты познакомились как на полях сражений, так и в последующее мирное время, в ходе сотрудничества в военно-технической сфере между СССР и Веймарской республикой. Вооружённым силам последней – рейхсверу – условиями Версальского договора было разрешено оставить на службе 84 единицы 10,5 cm le.FH.16. Имелись также данные и о других существующих или перспективных зарубежных орудиях этого класса. В итоге применительно к перспективным дивизионным гаубицам, организованному в Москве ОКБ-2 с вольнонаёмными немецкими инженерами и советскими практикантами выдали задание на разработку совершенно новой 122-мм системы (тема «Лубок»). Затем её приняли на вооружение РККА под официальным названием «122-мм гаубица обр. 1934 г.». Лафет этого орудия по своему техническому устройству очень напоминал аналогичную часть le.FH.16 и более ранней 122-мм гаубицы обр. 1909 г. – сказывались «особенности национальной германской артиллерийской конструкторской школы». Но от озвучивания надобности в новой дивизионной гаубице до постройки прототипа «Лубка» прошло целых пять лет, а после этого новое орудие надо было ещё запустить в валовое производство. Как известно, выполнение этой задачи Мотовилихинский завод успешно провалил, хотя оптимистичные взгляды на этот вопрос в самом начале 1930-х годов были вызваны «головокружением от успехов» (причём не надуманных, а реальных) в процессе индустриализации страны.

Но в АУ РККА чётко понимали, что даже при очень благоприятном развитии событий для разработки и запуска в валовое производство новых дивизионных гаубиц потребуется несколько лет, в течение которых придётся обходиться их имеющимися образцами. Чтобы поддержать на приемлемом уровне их боеспособность, сначала приняли решение о модернизации серийно выпускаемой 122-мм гаубицы обр. 1910 г., поскольку её конструкция ещё имела некоторые резервы для совершенствования. Это позволяло за умеренные финансовые затраты и за достаточно короткое время подтянуть ТТХ орудия (в первую очередь дальнобойность) до максимально возможных значений. По завершении этой работы запланировали и аналогичные мероприятия применительно к не столь многочисленной и снятой с производства 122-мм гаубице обр. 1909 г.

Создание и принятие на вооружение

Поскольку производство 122-мм гаубицы обр. 1910 г. после Гражданской войны продолжилось на Мотовилихинском заводе, неудивительным является факт её модернизации силами его конструкторского бюро. Ключевой фигурой в выполнении этого задания был Владимир Николаевич Сидоренко, специалист старой школы, во многом определивший облик советской артиллерии межвоенного периода. Вместе с ним над совершенствованием орудия работал Виктор Акимович Ильин, впоследствии ставший на предприятии ведущим конструктором и начальником конструкторского бюро.

Главным направлением работ стало увеличение дальности стрельбы. Достичь этого предполагалось путём введения новых боеприпасов дальнобойной формы с повышенной начальной скоростью по сравнению с фугасными гранатами (так тогда официально именовали снаряды, не являющиеся шрапнелью или картечью) старых типов. Без переделок стрелять новыми снарядами дальнобойной формы можно было лишь на наименее мощном четвёртом заряде, состоящем только из основного пакета в гильзе. Причиной тому являлось отличие в геометрической форме боеприпасов: новые гранаты в снаряжённом виде были на 0,64 калибра длиннее старых, причём этот «довесок» по длине приходился на запоясковую часть снаряда, которая у последних практически отсутствовала. В результате в штатной гильзе либо не оставалось места для всех пучков, либо не было достаточного места для расширения образующихся при сгорании (дефлаграции) пороха газов, если использовался уменьшенный заряд. В последнем случае попытка выстрела приводила к резкому увеличению скорости химической реакции сгорания вещества метательного заряда, провоцирующей дальнейший приток пороховых газов. Из-за отсутствия свободного объёма в каморе сильно возрастали их температура и давление. Процесс становился детонационноподобным со всеми вытекающими из-за этого разрушительными последствиями: пороховые газы вместо разгона снаряда в стволе начинали дробить его запоясковую часть, гильзу и казённик с затвором. Сквозь трещины в стволе они прорывались наружу, безвозвратно выводя орудие из строя. В наихудшем случае мог случиться разрыв гаубицы, смертельно опасный для её расчёта. Поэтому для обеспечения безопасной стрельбы камору удлинили путём расточки ствола на один калибр, что полностью решило проблему.