Последний еврей Багдада

— Исламская академия, — кивнул головой Дэвид, — считается, что ее библиотека по богатству не уступала Александрийской, но завоеватели выбросили все книги в Тигр, а ученых убили. И река была черной от смытых со страниц чернил, и красной от крови философов.

— Возможно, что-то из книг и уцелело. По моему приказу были проведены раскопки. И даже нашли кое-что. Будет время — расскажу. Конечно, тут еще работы на годы. А сейчас нам надо торопиться.

— Мадинат-ас-Салам больше известен в западной литературе как Круглый город. Якобы его стены имели форму правильного круга с четырьмя симметричными воротами, мечетью и дворцом в середине. Он действительно был таким?

Дэвид прикоснулся рукой к стене.

— В общем-то, да. Этот тоннель кольцом опоясывает центральный район Багдада.

— Город Мира к северу от Божьих врат.

— Что? — не понял Хасан.

— Вавилон переводится как Врата бога, — пояснил Дэвид.

— Это да, — начальник разведки взял журналиста под локоть и легонько потянул в сторону уходящего в темноту тоннеля.

— Еще минуту, — восхищенный репортер, казалось, совсем забыл о цели их путешествия, — посмотри на этот оттиск на кирпиче.

Он даже не заметил, как перешел с Хасаном на «ты».

— Две девушки, взявшиеся за руки. К исламу и круглому городу это не имеет никакого отношения. Это намного более ранний символ. Он из эпохи Селевка — одного из полководцев Александра Македонского, того самого, чья пехота прославилась в битве против слонов индийского царя Пора. Именно в основанную недалеко от Вавилона Селевкию переселилось большинство жителей великого города. На оттиске — одна греческая богиня, вторая — вавилонская. Селевку, объявившему себя царем после смерти Александра, важно было установить мир между завоевателями и завоеванными, поэтому он и сделал эту парную фигуру символом своей новой столицы. Говорят, что их статуи стояли на центральной площади.

— Не время для лекций по античной истории, — раздраженно произнес Хасан, — пойдем же. И почаще свети под ноги. Разобьешь башку, претензии будешь предъявлять древним зодчим.

— Но Селевкия находилась не здесь, а в двадцати километрах южнее, — продолжил вслух рассуждать Дэвид, игнорируя призывы разведчика.

Желтый круг яркого электрического света шарил по потолочным сводам.

— Получается, что один покинутый город использовался как каменоломня для строительства другого.

— Тут в округе половина деревень построена из кирпичей с разными штампами, вплоть до времен Хаммурапи. Да что там цари древности, даже мой тщеславный сводный братец, когда восстанавливал часть Вавилона, приказал каждый десятый кирпич помечать своим именем и восьмиконечной звездой. Если ты так помешан на этих развалинах, я попрошу ребят, тебе проведут экскурсию и по деревням, и по Вавилону, но только позже. Сейчас же, ради всех богов и богинь древности, ради твоего христианского бога, пошевеливайся!

По пути то и дело встречались выбоины. Тоннели разрушенного города явно активно использовались его прежними обитателями. Через пару сотен шагов в свете фонарей показался овальной формы провал, за которым была видна осыпавшаяся земля вперемежку с битым кирпичом.

— Здесь начинается ветка метро, пояснил провожатый Дэвида, — строительство заморозили вскоре после начала войны с Ираном[84]. Деньги понадобились для фронта. Успели прорыть лишь несколько километров, тогда-то и наткнулись на этот древний лабиринт.

Хасан по-военному ловко заскользил вниз. Репортер устремился следом. Абдулла и его напарник спускались последними. Вскоре они оказались на обширной площадке, за которой начинался уже современный тоннель. За ограждением стояло около десятка мотоциклов. Новенькие, хромированные машины блестели в лучах электрических фонарей.

— Никогда не гонял на байке под землей?

Разведчик как баскетбольный мяч швырнул в руки журналисту шлем, надел второй такой же и запрыгнул на мотоцикл. Его люди тоже вскочили в седла. Хасан нажал на газ так, что мощная машина крутанулась на месте, а по бетонным стенам забарабанил взметнувшийся из-под колес гравий.

— Чума, Война, Голод и Смерть[85], — засмеялся Хасан.

— Сам ты чума и смерть, — поморщился репортер от адской метафоры.

С первых же метров бывший шеф разведки резко вырвался вперед. Вслед за ним устремился Абдулла с напарником. Дэвид поначалу отставал: он впервые управлял подобным транспортным средством, которое оказалось на редкость резвым и все норовило вырваться из-под седока. Через пару минут безудержной гонки репортер почти настиг брутальную троицу, которая, видимо, не первый раз мчалась по этому маршруту. Едва журналист начал их обгонять, как Хасан отчаянно замотал головой. Причина такого поведения выяснилась буквально через пару секунд. Тоннель в этом месте делал небольшой поворот, за которым фары высветили тупик — неровную стену из желтого песчаника, в которою Дэвид едва не влетел.

— Дальше всадники Апокалипсиса пойдут пешком, — в прежней своей развеселой манере пояснил разведчик.