Последний европеец

Ну, что ж, вот и мой «страшный критик», который, мягко говоря, давно назрел. Из этого ожидания совершенно не следует, что оно демонстрирует мою незаинтересованность. На самом деле, всё наоборот. Чтобы ничего от тебя не скрывать, скажу, что я довольно быстро закончил чтение второй твоей книги, но моей главной заботой было сделать некоторые личные исследования вокруг этой темы и, прежде всего, относительно гетер. Я, естественно, уловил их образ (более или менее роскошных проституток), о котором ты заявила в начале книги. При этом ты даёшь понять, что они были намного больше, чем очень красивые женщины. Однако, кроме предполагаемых развратных отношений между Неэрой и её любовником, о которых ты рассказываешь, я не смог найти в книге каких-то иных свидетельств, объясняющих особенность их взаимоотношений с мужчинами. Отчасти угадывается, что контроль над желанием во имя воспитания воли был важным винтиком в поддержании исключительного интереса к ним, побуждающий мыслителей находиться вблизи гетер, вести с ними беседы, в то время, как основную часть афинских женщин мужчины совершенно игнорировали для общения.

Подобную идею «одухотворённого желания» можно увидеть и в более близкие к нам времена – в период придворной любви, когда трубадур или рыцарь жаждал даму более высокого ранга, которая была замужем. Мне кажется очевидным, что социальная дистанция, физическая красота и высокомерие, вкупе олицетворяющие образ недоступной женщины – характеристики, близкие богиням. Они побуждали мужчин мечтать о слиянии с возвышенным образом, и, двигаясь к реализации своей мечты, развивать в себе самые лучшие качества, в том числе, воплощать свои идеалы в искусстве. Интересно, что даже если мужчине случайно удавалось завоевать сердце своей дамы, на этом его препятствия ещё не завершались. В долгожданную ночь она могла устроить ему предельное испытание: голый, он должен был реагировать на малейшие её прихоти, при этом разрешались только поцелуи, объятия, ласки, и именно женщина решала, будет ли он, в конце концов, удостоен чести исполнить своё самое заветное желание. Заканчивая экскурс в философию изысканной любви, приведу в качестве итога это прекрасное изречение: «Желание, по определению, – это желание быть удовлетворённым, но также известно, что удовлетворение знаменует его исчезновение как желания. Поэтому любовь стремится к своему исполнению, но, в то же время, боится его как смерти желания. Таким образом, в любви постоянно существует неразрешимый конфликт между желанием и желанием желания, между любовью и любовью любви…»

Однако времена сильно изменились, и благородные взаимоотношения на основе «одухотворённого желания», кажется, исчезли. Все идеи духовного возвышения совершенно не допускаются в обществе, где желание стало потребительским благом. Представление о нём как о чём-то возвышенном, что можно переживать как-то по-другому – не больше, чем безумная идея. И у меня такое чувство, что в наше время, когда виртуальный и искусственный интеллект день ото дня захватывают немного больше изначальной человеческой души, мы обязательно переживём период, когда мужчина и женщина станут совершенно чуждыми друг другу. Ведь, если желание – это всего лишь чувство, способное быть удовлетворённым механическим путём, то какой смысл поддерживать страдания, связанные с человеческими отношениями? Например, в Японии уже сегодня совершаются браки между людьми и виртуальными существами, и удовлетворяется либидо посредством очень реалистичных 3D видеоигр. Думаю, это зло неминуемо распространится по Европе. И главную роль в этом сыграет капиталистическая экономика, в которую вовлечены все политические элиты Европы. Ведь в вопросах материализма желания человека ненасытны. Тридцать лет назад кто-нибудь мог подумать, что у всех на Земле будет смартфон, даже у самых бедных африканцев? Что это станет чем-то необходимым для жизни общества? Для нормального функционирования страны? Эта потребность постепенно укоренилась в нашей жизни, пока не превратилась в квазиобязательство. Всё было сделано тонкой игрой конкуренции между странами и навязчивой идеей не отставать в экономическом плане от общего безумия (насколько мне известно, этого избежала только Северная Корея – поздравляю Ким Чен Ира!). Капиталистическая экономика хитра и напориста, она постоянно изыскивает способы создания зависимостей.