Последний год

— А может быть, крестины? — чуть улыбнувшись, ответил Андрей, поглядел на капитана и встретил его озорной, смеющийся глаз.

Минуту они глядели друг на друга, оба чему-то улыбаясь. И вдруг, не сказав ни слова, откинулись всем корпусом назад, расставили ноги и понеслись вниз, к посту. Засвистел ветер в ушах, и на душе Андрея стало жутко и весело, как бывало в детстве, на качелях. Затормозив около церкви с полного хода, выбросив из-под лыж веера снега, капитан и Андрей упали на нарту. Погонщик индеец вцепился в задок нарты и закричал. Македон Иванович ударил его по голове копченым окороком, подарком Пышно Разодетого. Погонщик разжал руки, упал и завопил еще громче. Андрей взмахнул лежавшей на нарте плетью:

— Кей-кей-кей!

Собаки рванулись и понеслись. Затрепетали, развеваясь, ленты и лисьи хвосты, колокольчики на алыках залились суматошной трелью. На вопль погонщика и звон собачьих колокольчиков из церкви выбежал высокий мужчина с пышными бакенбардами. Под его распахнувшейся волчьей дохой алел мундир конной королевской полиции. Полисмен выдернул из кобуры огромный револьвер, тщательно прицелился и выстрелил. Пуля, не догнав упряжку, взбросила фонтанчик снега сзади нарты. Полицейский выстрелил второй раз. Пуля взрыла снег впереди собак. Третий раз ему стрелять не пришлось. Нарта скатилась на лед Юкона и закрылась береговыми холмами.

— Как архиереев провожают! — захохотал вдруг сипло и все же оглушительно Македон Иванович. — С колокольным звоном!

Вдогонку бешеной упряжке летела веселая болтовня жиденького церковного колокола,

Остановились в темноте, когда проклюнулись уже на небе звезды. Македон Иванович первым делом снял с нарты и алыков ленты и лисьи хвосты и положил их на видном месте, придавив камнем.

— Нам чужого не нужно! — Он оборвал и колокольчики с алыков. — И эти голосистые ябеды нам не нужны. Не царские фельдъегери, чтоб с колокольчиками ездить…

Потом осмотрели нарту. Искали провиант, но в двух лубочных коробках и в двух индейских корзинах-ишкатах, лежавших в нарте, нашли женские платья, шляпки, обувь и белье.

— Мать честная, мы же невестино приданое уволокли! — почесал затылок Македон Иванович. — Оказывается, моя правда, а не ваша, ангелуша, в церкви не крестины, а венчание было.

— Теперь и я вижу, что свадьба, — улыбнулся Андрей. — Жених послал нам вдогонку два приглашения вернуться и повеселиться на его свадьбе.

Невестино приданое Македон Иванович тоже сложил под камень Андрей в это время продолжал искать в нарте еду, но нашел лишь пяток шоколадных плиток с рельефным портретом королевы Виктории на них.

— А где же олений окорок? — начал оглядываться Андрей.

— Я его… тово! Употребил как холодное оружие и оставил на поле брани, — смущенно пошутил капитан.

— Значит, мы опять без провианта?

— Около того. Небольшой кусок грудинки и шоколад. При величайшей экономии на неделю хватит.

Андрей невесело усмехнулся. Он знал эту «величайшую экономию». Это значит — при постоянном голоде.

— И собак кормить нечем, — добавил хмуро капитан.

— Собак будем кормить собаками, — ответил Андрей. — Застрелим Царя и вожака полицейской упряжки. Молчан и без того его загрызет, не потерпит другой собаки впереди упряжки.

— За Царя я заступлюсь, — сказал серьезно Македон Иванович. — Он преданность оказал. Весь горный поход с нами отломал! Застрелим двух полицейских псов.

— Наделает Царь нам хлопот, вот увидите. На первой же стоянке всех собак перессорит, свалку устроит. Ладно, пусть живет, — недовольно махнул рукой Андрей.

— Царь, иди благодари! — смеясь крикнул капитан. — Жизнь тебе оставили. Царь!.. Где же он?

Они оба оглянулись, отыскивая Царя, и оба одновременно увидели его Подлая собака подкралась к костру воровать съестное. Ищущий нос ее уткнулся в ранец с патронами. От ранца пахло салом. Македон Иванович перед походом жирно просалил патроны, чтобы они не ржавели и не индевели. Вцепившись зубами в ремень, волоча ранец по снегу, Царь убегал от костра.

Андрей схватил штуцер и выстрелил. Слышно было, как Царь взвизгнул от страха и наддал ходу. Вслед за Андреем выстрелил и Македон Иванович и тоже промахнулся. Андрей выпустил вслед собаке всю обойму, но это были бесполезные и даже опасные для самого стрелка выстрелы. Царь скрылся в темноте от выстрела капитана, а расстрелянная Андреем обойма была их последними ружейными патронами. Все остальные заряды были в ранце, утащенном Царем. Заряженным остался только Андреев револьвер, маленький слабосильный Ляфоше.

Андрей зло швырнул штуцер:

— Не суждено мне стать цареубийцей! Поймать бы мне его, руками задушу!

Они сразу же бросились по следам Царя, ясно видным при луне. Но собака вскоре вышла на чистый лед Юкона, и следы ее пропали. Андрей попробовал направить по следу Царя Молчана, но упряжная и зверовая собака лишь виляла сконфуженно хвостом, не понимая, что от нее хотят. Молчан уже привык к тому, что Царь вечно что-нибудь ворует, волочет украденное, и сегодняшний случай он принял как обычную выходку вороватого пса.

Искали они ранец и утром и тоже не нашли. Не вернулся и Царь. Больше они его не видели.