Последний гвоздь

И тогда его осенило, как, скорее всего, все произошло. В тот самый момент, когда Слейзнер поставил его стакан и снова взялся за крышку, чтобы закрыть ею бутылку. В этом единственном кадре, где фокус был наведен на стакан. На стакан, который должен был быть пустым. Который должен был быть таким же абсолютно сухим, как и стакан Слейзнера. Но который таким точно не был.

Там, за трибуной, перед камерами, в жаре софитов, он слишком нервничал, чтобы обратить на это внимание. Тогда он концентрировался на том, как пережить пресс-конференцию, несмотря на все выходки Слейзнера.

Но сейчас он все отчетливо видел. На стоп-кадре четко просматривались прозрачные капли на внутренней стенке стакана и жидкость на дне. Там было немного, не больше того, что могло остаться на свежевымытой посуде, но в то же время абсолютно достаточно, чтобы на многие часы усыпить взрослого мужчину.

28

Сон был двояким. Либо все, либо ничего. От единицы до нуля. Такой глубокий, что было неизвестно, сможет ли она снова подняться. Как будто тело входило в настолько экономный режим, что слишком сильный вдох способен был его выключить. Полностью.

Под отдаленное бормотание Фарида и Цяна внизу она наполнила легкие воздухом и попыталась вдохнуть глубже. У нее получалось, несмотря на боль после ударов в грудь. Затем она приподняла одеяло и посмотрела на все синяки, припухлости и раны.

Зрелище так себе. Но она все равно ощутила себя версией 2.0, наполненной энергией, и, удостоверившись, что ничего не сломано, с трудом вылезла из кровати, натянула на себя тренировочные штаны, футболку и спустилась по узкой деревянной лестнице.

– Опаньки, кто-то явно провел классную ночь! – проводил ее взглядом Цян.

– Давно так классно не было, – сказала она, пока, прихрамывая, подходила к ним.

– Ты в порядке? – спросил Фарид с дымящейся кружкой в руке.

– До этого мне далеко. Но сейчас забей. Как дела у вас?

Цян и Фарид переглянулись.

– Дуня, – Фарид отставил чашку в сторону. – Ты висишь на сайте полиции в разделе разыскиваемых.

Она вздохнула.

– Я знаю. Но сейчас я хочу услышать, нашли ли вы что-нибудь. Если я правильно помню, вы должны были еще раз просмотреть весь материал, пока меня не будет.

– Это мы тоже сделали, но тот факт, что ты находишься в федеральном розыске по подозрению в подготовке преступления против национальной безопасности, – это не шутки. Такое можно приравнять к терроризму, и нельзя просто сделать вид, что это ерунда.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? Сдалась добровольно?

– Ты сама решаешь. Дело в том, что я и Цян тоже упомянуты. К счастью, пока без имен, а просто как двое мужчин с…

– Фарид, я читала это, – перебила она. – Я же говорила, что он что-то задумал. Это оказалось совсем не то, что я ожидала, но, оглядываясь назад, не могу сказать, что я сильно удивлена. Типичный Слейзнер: из штанов выпрыгивает. Вопрос в том, как нам действовать дальше.

– То, что, как мне кажется, пытается сказать Фарид, – Цян сглотнул. – Вопрос скорее в том, стоит ли нам вообще двигаться дальше.

– Хорошо, просто чтобы я правильно вас поняла, – Дуня переводила взгляд с одного на другого. – Вы же шутите, да?

– Не слышу, чтобы кто-то смеялся, – сказал Фарид, повернувшись в сторону Цяна. – А ты?

– Нет.

– Если вы действительно думаете, что можете просто собрать вещи и уйти…

– Дуня, пока что он знает только то, что мы иностранного происхождения, – сказал Фарид. – Но это лишь вопрос времени…

– Это совсем не вопрос времени. Конечно, ему известно, кто вы. Иначе как бы он нашел наше старое помещение? Гарантирую, что он полностью осведомлен о том, что Цян – левша и грызет кутикулу всякий раз, когда взволнован. И о том, что ты ненавидишь ройбуш и всегда злишься, когда кто-то называет его чаем.

– Но ему нужна именно ты, – сказал Цян. – Не мы.

– Это правда, но если вы думаете, что он просто позволит вам смыться безнаказанно, когда покончит со мной, вы ошибаетесь. Вы не так уж далеко ниже меня в его списке ненависти и, следовательно, с очень маленьким запасом, так же сидите в дерьме, как и я.

Фарид и Цян снова переглянулись.

– Но я бы хотела все перевернуть, – продолжила она. – Чтобы в итоге в дерьме оказался он. Не мы. Посмотрите только на его последнюю сцену – на мой взгляд, у нас не может быть более явного доказательства, что он чувствует себя загнанным в угол и в опасности. Он в отчаянии, и просто, как я уже говорила вчера, пытается отвести от себя всеобщее внимание. И зачем это делать, если ему нечего скрывать? – она замолчала, чтобы дать им возможность возразить, но продолжила, когда никто не высказался. – Лучшее, что мы можем сделать сейчас, это продолжать давить на него, пока он не совершит ошибку. А он ее совершит, я уверена, и тогда мы нанесем удар.

– Так что ты хочешь, чтобы мы сделали?

– Как насчет того, чтобы для начала рассказать о ваших находках?

– Мы уже рассказали.

– Так вы ничего не нашли? Несмотря на то, что просмотрели и снова проанализировали весь материал, вам не удалось обнаружить ничего, за что можно зацепиться?