Последний гвоздь

– Я хочу сказать, если уж быть совсем честным, не так уж приятно ложиться в постель со всем этим трясущимся повсюду жиром, будто штормит целый океан. Под конец уже не знаешь, мнешь ли грудь или складки. – Слейзнер рассмеялся и продолжил пить.

Но, несмотря на опьянение, ситуация начала проясняться.

– И если этого недостаточно, чтобы убедить тебя, у меня на самом деле есть еще один туз в рукаве. Самый крутой, если спросишь меня. А именно, членство в нашей маленькой ложе. – Слейзнер замолчал, кивая, чтобы дать Хеску время осмыслить сказанное. – К сожалению, не могу сказать, кто еще является членом клуба, пока ты не пройдешь процедуру избрания и посвящения. Но это неважно, потому что ты все равно мне не поверишь. Мы говорим о сливках общества. Лучшие из лучших. Там все и происходит. Там, в нашем маленьком клубе, принимаются настоящие решения. Просто-напросто, там ты будешь своим. – Слейзнер протянул руку для рукопожатия. – Так что скажешь?

Хеск посмотрел вниз на протянутую руку, а затем поднял взгляд и посмотрел Слейзнеру в глаза.

– Думаю, мне пора идти.

– Идти? Ты же не можешь просто уйти? Не сейчас, когда мы будем праздновать и все такое.

Хеск отставил стакан, встал, поборов все промилле в крови.

– Даю тебе время до восьми часов, чтобы подумать о том, как ты хочешь поступить, – сказал он, чувствуя, как от виски распирает горло.

– Нет, эй, погоди-ка, Ян. Подожди и еще раз, как следует, подумай о том, что ты говоришь, пока не стало слишком поздно.

– Либо ты добровольно сдаешься к восьми ноль-ноль, либо я выдам ордер на твой арест.

– Нет, – Слейзнер покачал головой. – Нет, нет, нет, не говори так, Ян. Это неразумно.

– Это единственная разумная вещь, и ты знаешь это так же хорошо, как и я.

– Не после всего, что я сделал для тебя за эти годы. Не после всего этого. Мы связаны, нравится тебе это или нет. Эй! – Слейзнер поднял руки вверх. – Я понимаю, что это все кажется слишком ошеломляющим и ты не можешь сказать «да» прямо сейчас. Ничего страшного. Выспись, и мы снова поговорим завтра, когда протрезвеем. Давай так договоримся? Завтра. Приглашу тебя на ланч, и мы сможем спокойно обсудить все детали. По-моему, хорошая идея?

Хеск просто стоял, глядя на своего босса сверху вниз, и впервые увидел, каким жалким он на самом деле был, сидя там в своем халате, который все время норовил задраться. Опять он не знал что сказать, но на этот раз его это не беспокоило. Все уже было сказано. Все слова были произнесены и могли лишь потерять свою значимость при повторении.

– Слушай, давай договоримся? – добавил Слейзнер. – Давай встретимся завтра и поговорим, а если у тебя возникнут вопросы, просто задавай. Любые. Не имеет значения. Прошу тебя. – Слейзнер соскользнул со стула, опустился на колени перед Хеском и сложил руки. – Видишь? Я даже встал на колени. Если не хочешь вступать в клуб, то о’кей, ничего страшного, я понимаю, это не для всех, хотя уверен, что тебе бы понравилось. Но, может, ты хочешь что-то другое? Что угодно. Просто скажи, и я достану. Что угодно.

Хеск размышлял, стоит ли что-то говорить, отказаться и начать объяснять, но решил просто повернуться спиной и направиться к выходу. Ему показалось, что он услышал позади себя, как Слейзнер с тяжелым вздохом поднялся с пола, как вдруг две руки схватили его за лодыжки и дернули его ноги назад таким сильным рывком, что он плашмя упал вперед, слишком пьяный, чтобы успеть подставить руки.

– Прости, Ян. Прости, я не хотел, – сказал Слейзнер, пока растерянный Хеск с привкусом крови во рту перевернулся на спину и с трудом принял сидячее положение. – Но я не могу просто так дать тебе уйти. Ты же понимаешь? Сейчас, когда я тебе все рассказал.

– Именно это ты и должен сделать, – сказал он, вытирая тыльной стороной ладони вытекшую из носа кровь, прежде чем собраться с силами для того, чтобы встать на ноги. – Ты дашь мне уйти и подумаешь о том, как поступить. До восьми часов.

– Но я ведь не могу, – Слейзнер схватил его за пиджак, удерживая на полу. – Неужели ты ничего не понял? Ян. Мы должны все обсудить. Как два взрослых мужчины. Верно? Мы же не можем просто…

– Ким, отпусти меня, – сказал он, стараясь говорить как можно спокойнее. – Нам больше не о чем говорить. Не в таком формате.

– Конечно, есть о чем. Есть очень много того, что…

– Сегодня я видел казнь, – перебил он, хотя хотел подождать с этим до официального допроса. – Собственными глазами я видел, как они воткнули нож прямо ему под подбородок и просто оставили истекать кровью, пока все не кончилось.

– Казнь? Не понимаю, о чем ты.

– Правда? Странно, учитывая, что это были те же мужчины, которые уносили меня со сцены. То есть твои люди.

Слейзнер замер, а его зрачки сузились до черных булавочных головок.

– Дуня… Ты общался с Дуней. – Он отпустил пиджак Хеска. – Это единственное объяснение. Ты был на связи с Дуней.

Хеск отчетливо видел, как паника, будто лесной пожар, охватывала Слейзнера, чье лицо становилось все белее и белее по мере того, как его дыхание становилось все быстрее и поверхностнее, как будто он вот-вот потеряет сознание.