Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова

Но следует заметить: он не стремился стать еще одним Александром III. Никогда не помышляя о короне, он склонялся к конституционной монархии, и встретил бы ее появление с радостью. Учитывая это, можно сделать вывод: изменение политических обстоятельств устроило бы его в гораздо большей степени, чем непреклонного Николая.

Огромная разница во взглядах двух братьев делала невозможным понимание между ними. И все-таки, в течение недели, проведенной вместе в Могилеве, Михаил не раз пытался убедить Николая, что с его стороны необходимы послабления. Иначе ситуация в стране не улучшится, напротив, станет лишь хуже. Говоря об этом, он поймал себя на мысли, что к пониманию существующего положения дел пришел благодаря женитьбе на Наташе. Но говорить об этом брату не стал. Зачем? Не стоит… Он и так с сожалением осознал, что все его попытки обсудить с Николаем важнейшие для России вопросы упирались в стену непонимания.

На следующий день после того, как министры покинули Могилев, великий князь Михаил тоже уехал их Ставки. Он знал: ничто из того, что он хотел сказать брату, тот не услышит. Потому что – не хочет. А это значит, все разговоры бесполезны.

Впоследствии Александра Федоровна, не желавшая менять свои взгляды, написала мужу о том, что очень рада его встрече с Мишей. Ведь то, что они провели неделю вместе, принесет ему несомненную пользу.

Как же она ошибалась! Михаил не мог смотреть на мир глазами старшего брата. Впрочем, поступи он иначе, это точно не принесло бы ему никакой пользы.

Глава девятнадцатая Два лика ненависти

…Выздоровление шло медленно, но Михаил радовался, что опять оказался дома, в любимой Гатчине. Даже Наташе здесь стало нравиться, ведь именно ее стараниями дом на Николаевской улице стал настоящим семейным гнездом. Дорожки в саду посыпаны гравием, кругом красовались клумбы с множеством цветов. Между ними стояли белые нарядные скамьи, привезенные из великого княжества Финляндского. Чуть поодаль виднелся недавно оборудованный теннисный корт и маленький летний домик, построенный специально для детей.

Наташа, оглядывая дом и сад, с гордостью отмечала, что, наконец-то, все выглядит именно так, как ей хотелось. Определенно, у нее отменный вкус, и цветовая гамма подобрана великолепно… Только вот надолго ли все это? С начала их совместной с Михаилом жизни ей приходилось переезжать с места на место, менять города, страны… Особенно же грустно это делать, когда, после многих усилий, налажен быт.

Сейчас, превратив бывшую «развалюху» в очень уютное жилище, она могла по праву гордиться. Да и Михаилу тут нравится, кажется, ни о чем другом он и не мечтает. Правда, по императорским понятиям слуг у них совсем немного: камердинер, шофер, Наташина личная горничная, повар, несколько женщин, которые убирают в доме и помогают на кухне, и прачка, которая живет над прачечной на заднем дворе. Для Таты и Георгия они с Михаилом наняли новую гувернантку-англичанку, почтенную Маргарет Ним, подругу мисс Раты, которая уехала в Британию в ожидании появления на свет собственного малыша.

У Михаила есть также два личных адъютанта и преданный ему секретарь Николай Джонсон, который живет неподалеку, на Багговутовской улице. Но в доме нет дворецкого и облаченных в ливреи слуг, которые обычно подают блюда на торжественных приемах. Все здесь выглядит гораздо скромнее, чем в замке Небворт или могло бы быть в Большом Гатчинском дворце, живи семья великого князя там. Но Михаила Александровича, казалось, это совершенно не волновало.

Не принимал он никаких мер предосторожности и для сохранения личной безопасности. Не было здесь никакой охраны, и лишь низенький деревянный забор отделял дом и сад от самой Николаевской улицы. За домом – поле. Когда Михаил возвращался домой, он просто парковал машину в специально отведенном для этого месте, и, открыв парадную дверь, входил в гостиную.

На улицах и в магазинах Гатчины великий князь был привычным, своим человеком, по воскресеньям он ходил вместе с семьей в дворцовую церковь. С жителями маленького городка он всегда запросто беседовал, чем вызывал их симпатию и уважение. Регулярно посещал различные общественные мероприятия, занимался благотворительностью, и как вспоминает Тата, возвращался с этих собраний «смертельно уставшим».

Михаил Александрович очень любил детей, и часто можно было видеть, как он обсуждает что-то с совершенно серьезным видом с каким-нибудь маленьким мальчиком, который с удовольствием устроился у него на коленях. Он был очень снисходительным отцом, и гораздо менее строгим с Татой и Георгием, чем Наташа, которая придумывала для них различные правила, и требовала, чтобы они соблюдались детьми. Время от времени он даже вставал на их защиту, когда мать их ругала или наказывала.