Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова

Во время переговоров по телеграфу с генералами Рузским и Алексеевым Родзянко подчеркивал, что передача полномочий Учредительному собранию не исключает возможности возвращения власти династии, и именно это он сказал также великому князю. Его отречение от престола сегодня, 3 марта, не будет иметь фатальных последствий для короны. Это лишь краткосрочная необходимость…

Для Михаила этот аргумент оказался вполне убедительным.

Взвесив все, что услышал за последние несколько часов, великий князь рассудил, что выбор у него действительно невелик. С самого начала он оказался заложником сложившейся ситуации. Станет сейчас императором или откажется от престола – все плохо.

Князь Львов и Родзянко вернулись в прокуренную гостиную, а Михаил Александрович решил напоследок кратко переговорить с Матвеевым, который не присутствовал на самом совещании, и слышал лишь обрывки общего разговора. Великий князь обрисовал общую картину: если он откажется от престола, Временное правительство сможет сохранить в стране государственный строй и вести войну против Германии до победного конца; если же Михаил будет настаивать на монарших правах, то члены нового правительства немедленно подадут в отставку и в России начнется гражданская война. К тому же, велик риск того, что придется просить правительство Германии о заключении невыгодного для нашей страны мира. Алексей согласился: обстоятельства складывались так, что лучше всего Михаилу Александровичу немедленно отречься от престола. Оба тяжело вздохнули, помолчали. Видимо, так угодно судьбе…

Великий князь, открыв дверь, переступил порог гостиной. Взгляды всех присутствующих были устремлены на него. В них читались ожидание и надежда. Дойдя до середины комнаты, Михаил Александрович твердо произнес:

– При создавшихся условиях я не могу принять Престол, потому что…

Голос его осекся, и великий князь не выдержал, заплакал…

Остальные были подавлены, молчали. Даже князь Львов и Родзянко, которые энергичнее всех настаивали на отречении великого князя, были удручены тем, что только что свершилось. Гучков, словно стремясь облегчить совесть, обратился к присутствующим:

– Господа, вы ведете Россию к гибели; я не последую за вами на этом гибельном пути.

…А Некрасов, придя в себя, нащупал в кармане пиджака заготовленный им заранее текст Манифеста об отречении, начинавшийся словами: «Мы, Божией милостию Михаил II, Император и Самодержец Всероссийский…» Главное уже сказано, сейчас великому князю осталось лишь поставить подпись. Конечно, пройдет несколько минут, ему выразят сочувствие… Оставалась лишь пустая формальность – росчерк пера. Взглянув на наручные часы, министр транспорта усмехнулся: уже после обеда этот Манифест расклеят по всему городу.

Но Некрасов просчитался: неожиданно возникли непредвиденные обстоятельства.

Казалось бы, заявление великого князя должно прекратить все дебаты, ведь ему осталось поставить подпись на документе, и все. Но Михаил Александрович явно не спешил, напротив, объявил, что сделает это после обеда. В гостиную тут же вошла хозяйка и пригласила всех к столу. Для присутствующих на собрании это было неожиданно, но никто возражать не стал.

Место во главе стола заняла княгиня Путятина. По правую руку от нее – Михаил Александрович, за ним князь Львов. Кроме участников совещания на обед пригласили Алексея Матвеева и Николая Джонсона.

Только сейчас у великого князя появилась возможность узнать, что же произошло в Пскове. Посмотрев на сидевшего напротив него Шульгина, он спросил:

– Скажите… как держался мой брат?

– Его Величество был очень бледен и в то же время очень спокоен… Удивительно спокоен.

Преодолев смущение, Шульгин пересказал Михаилу весь разговор с Николаем II, включая выдвинутую им причину, почему он не передал престол сыну. Великий князь молча слушал. Состояние здоровья маленького Алексея ему было хорошо известно, и в комментариях он не нуждался. Ни слова упрека в адрес брата. Промолчали и остальные.

Когда обед закончился, все, поблагодарив хозяйку, вернулись в гостиную. Молчание несколько затянулось. Когда же великий князь вернется к вопросу о Манифесте? Некрасов вновь нащупал в кармане подготовленный им текст.

Молчавший до этого момента Матвеев неожиданно попросил передать ему подготовленный черновик Манифеста. Внимательно просмотрел его и затем, покачав головой, вернул Некрасову. Делегаты только сейчас поняли, что этот человек – вовсе не «пустое место», как они полагали вначале, и Манифест требует серьезной доработки. Михаил Александрович тут же обратился к Алексею с просьбой внести необходимые изменения и дополнения. Депутаты тяжело вздохнули: получить подпись великого князя сразу же после обеда им не удастся…

А Матвеев, тем временем, твердо сказал:

– Для того чтобы составить Акт, нам нужен оригинал отречения Императора Николая II и текст «Основных законов Российской Империи». Без этих документов дальнейший разговор не имеет смысла.

Присутствующие поняли: с ними говорит профессиональный юрист.