Последний Иван на престоле. Рождение, жизнь и смерть под властью женщин

Конечно же, нельзя проводить похороны этого человека, как почившего императора. Опрометчиво было бы и погребать его в общедоступном месте. Это захоронение могло стать местом силы для сомневающихся в легитимности нынешней власти, обосновавшейся за счет двух полноценных переворотов.

Напомним, что ещё когда семейство только оказалось в Холмогорах, Елизавета дала распоряжение на случай смерти кого-то из них. Люди ведь живые, а значит, в любой момент могут перестать быть таковыми. По её приказу, если отойдут в мир иной Анна Леопольдовна или Иоанн Антонович, следовало в спирту привезти в Петербург. С первой, как мы увидели, так и поступили.

Но относительно бренного тела «Безумного арестанта» были иные указания. Согласно распоряжению Панина, надлежало почившего предать земле там же, на территории крепости, «где не было бы солнечного зноя и теплоты». Никаких церемоний не предусматривалось. Нести надлежало в тишине солдатами из караула[213]. Вскоре и императрица подтвердила это указание. «Безымянного колодника» без огласки следовало хоронить «по христианской должности» в Шлиссельбурге.

Где именно он погребен, осталось для истории неизвестным. А значит, есть повод для новых и новых предположений.

Даже известное местоположение могилы не дает защиты от самозванцев, например, Емельян Пугачев объявлял себя Петром III, хотя было известно, где покоится император. Даже странно, что в истории с Иваном самозванцев было так мало.

Объявился через 24 года в Лифляндии некий человек, стал называть себя Иваном Ульрихом. Допросили его в канцелярии Рижского и Ревельского генерал-губернатора. Правильно назвал имена отца и матери. Про братьев и сестер, что логично, ничего поведать не мог. О судьбе своей рассказывал, что в 1762 году комендант крепости его отпустил. Да еще как красочно! Пришел, пал на колени перед узником и сказал: «Ищи случая, спасай жизнь, а я на твое место человека, похожего на тебя уговорил»[214]. Тот и был заколот вместо него.

Сразу видно, что появившаяся личность не обладала всеми деталями биографии того, за кого себя выдавала, ведь, как минимум до 1764 года точно находился в крепости безымянный узник. Но, допустим, что календарей не вел человек, называл года примерно. Было еще обстоятельство. Фамилию коменданта, столь доброго к нему, указывал Ребиндер, хотя по факту таковым в то время был Бередников. Но и здесь тоже можем сделать допущение, что человек мог напутать что-то, ведь обе фамилии похожи тем, что содержат набор звуков «Б», «Р», «Д», «Н», «Е». Мог и не расслышать правильно, когда комендант ему представился, а переспрашивать не стал.

Но вот называться столь нелепо «Иваном Ульрихом» было бы для настоящего бежавшего узника странно. Даже в бытность под охраной Иван именовал себя куда более четко и правильно. Не мог он потом забыть и начать путать свое имя.

Поведал задержанный также, что, помимо свободы, комендант крепости даровал при освобождении еще и 3000 рублей золотой и серебрянной монетой. Но на этом рассказ «Ивана Ульриха» не заканчивался. После освобождения из Шлиссельбургской крепости отправился он в Запорожскую сечь, где у казаков доучился грамоте и знанию российских законов. В составе казачьего полка пришлось сходить повоевать под Очаков. Потом его носило в Астрахань, в Крым, в Санкт-Петербург. В Холмогорах бывал, чтобы справиться о судьбе своей семьи. Далее решил он отправиться в Курляндию к герцогу Петру Бирону (сыну и преемнику Эрнста Иоганна Бирона), чтобы узнать все подробности и причины своего низвержения, заточения. Герцог благоразумно его не принял, предложил письменно изложить свое дело. Ну а прочитав, приказал арестовать гостя.

2 апреля 1788 года «Иван Ульрих» был доставлен в Петербург, где следствие тайной экспедиции разрешило ситуацию. Опознали в сей личности кременчугского купца Тимофея Ивановича Курдилова, находящегося в бегах по причине множественных долгов. Громкого разбирательства не последовало. Курдилов-Иван Ульрих сгинул в небытие. Если действительно это был беглый купец, то непонятно, на что он надеялся. Разделить судьбу Лжедмитрия? Сомнительная мечта. Вероятность успеха в его деле была куда ниже, чем у того же авантюриста Мировича. Не проще ли уже, коль убежал от кредиторов в Курляндию, представиться совсем иным именем и попробовать начать другую тихую жизнь, устроившись на службу.

Есть другой вариант – следствие на самом деле не выявило истинной личности «Ивана Ульриха», задержанный продолжал упорствовать, называя себя императором в изгнании. В такой ситуации, вне зависимости от того, является ли человек самозванцем, либо есть минимальная вероятность, что его фантастическая история может быть правдива, следует информационный шум нейтрализовать. Очень правильно его тогда отождествить с некоторым беглым мошенником, чтобы закрыть вопрос и не возвращаться к нему.