Последний Иван на престоле. Рождение, жизнь и смерть под властью женщин

Исследователи творчества великого русского классика не довольствуются лишь изданными произведениями. Тщательному анализу и изучению подвергаются и сохранившиеся черновики, заметки. Осенью 1867 Федор Михайлович уже работал над своим нетленным романом «Идиот». Именно в набросках к нему была обнаружена[211] идея о создании поэмы «Император», которая должна быть посвящена Ивану Антоновичу и его отношениям с Мировичем. Увы, замысел Федора Михайловича так и остался нереализованным, но мы по зафиксированной его концепции можем понять ход мысли, узнать, как именно раскрыть эту трагедию хотел нам Достоевский.

Ивана Антоновича классик планировал ввести в поэму юношей в возрасте около двадцати лет, который не умеет говорить. При этом, человек этот обладал бы буйной фантазией, видел сны, а в них даже некую девушку.

Задумавший переворот Мирович подкупает охрану арестанта и сближается с ним. Именно будущий бунтовщик, по версии писателя, занимается развитием Ивана. Учит его пониманию Бога, говорит с ним о Христе. Показывает с чердака мир вокруг, красоты русской природы.

Они говорят о жизни и смерти. Новоявленный друг даже убивает кошку, чтобы наглядно продемонстрировать ничего не понимающему в вопросах бытия узинку, как умирает живое.

На этом этапе сюжет закрутился бы тем, как Василий Яковлевич знакомит бывшего императора со своей девушкой, которая по совместительству еще и дочь коменданта крепости. Показывает её великолепно (по бальному) одетую, чтобы пробудить интерес арестанта к жизни. Та знает, кто перед ней, и, уже глядя сквозь Мировича, тешит себя надеждой стать императрицей.

Иван Антонович восхищен ею настолько, что Мирович даже ревнует. Но узник не понимает в чем причина этого недовольства, ведь ничего плохого он не сделал.

Лишь на этом этапе ему объясняют, кто он такой на самом деле. Обсуждают, сколько добра можно сделать, если вновь вернуть престол.

Литературный Иван Антонович делать добро очень согласен, но не может принять информацию, что они с Мировичем будут не ровня друг другу по социальному статусу. Даже заявляет, что готов отказаться быть императором, лишь бы сохранить дружбу. Далее полагалось быть рассуждениям на эту тему. Но в конечном итоге замысел Достоевского приводил к тому, что произошло и в реальности. Бунт. Там император заколот шпагой старым комендантом.

Федор Михайлович помечал на будущее представление о смерти узника: «Тот умирает величаво и грустно».

Некоторые исследователи творчества писателя находят много общего между характерами того Ивана Антоновича, которого видел Достоевский, и его же князем Львом Мышкиным из «Идиота». Восхищение дочерью коменданта сравнивается с тем трепетом, которое возникло у князя перед портретом Настасьи Филипповны, а потом и перед нею самой во время их первой встречи на праздновании ее дня рождения. Трепет искреннего восхищения в лучах ревности Рогожина. Словно напоминая о том, что мысли автора занимал исторический сюжет, князь Мышкин дома у Парфена Семеновича видит «две-три книги; одна из них, история Соловьева, была развернута и заложена отметкой». В другом же месте главный герой говорит про себя: «я был двадцать четыре года болен, до двадцатичетырехлетнего возраста от рождения». Двадцать четыре года – это фактически годы жизни Ивана Антоновича. Именно в этом возрасте мятеж Мировича прервал его земной путь, а при успешности задуманного – мог бы стать точкой вхождения в общество человека, напрочь лишенного представления о нем. Бывший император оказался бы совершенно таким же «идиотом», которым был князь в романе. Точно так же вызывал бы у людей смех, жалость, раздражение, непонимание и, верно, так бы и кончил свою жизнь, как главный герой в книге.

Так что, перечитывая «Идиота», мы можем представлять, что он вобрал в себя и часть образа Ивана VI. А встреча творчества Достоевского со шлиссельбургскими событиями 1764 года произойдет еще и при публикации очередной части «Братьев Карамазовых» в Русском вестнике»[212]. В той же книжке журнала публиковался роман Г. П. Данилевского «Мирович».

«И никто не узнает, где могилка моя»

От литературных фантазий вернемся к прозаическим задачам 1764-го года. Что делать с телом бывшего императора? Конечно захоронить, но где и как – это вопрос не технический, а глубоко политический. Помните, как погребли Анну Леопольдовну? Всё чинно и благородно: доставили в Санкт-Петербург, с исполнением всех христианских погребальных традиций упокоили её тело в храме Александро-Невской Лавры, где останки регента благополучно пребывают и до наших дней. Казалось бы, и здесь так поступить надлежит. Но вовсе нет.

Анна Леопольдовна получала все почести, как принцесса Мекленбургская, как племянница бывшей императрицы, но не как бывшая правительница, об этом и слова никто не поднимал. А на каком основании устраивать почетное погребение Ивану Антоновичу? Он, простите, кто? Сын принцессы Мекленбургской, принц Брауншвейгский, внучатый племянник Анны Иоанновны.