Последний из Двадцати (СИ)

Правда разбойника — не правда чародея. Рун уже раньше слышал эту присказку, вот только далеко не от Мяхара. Её в своё время пренебрежительно бросил мастер Рубера, едва Рун невзначай упомянул старого пройдоху. О взаимной нелюбви двух учителей разве что не слагали легенды. Кианор, Виска, Нилтар — что и говорить, этим грешила даже Гитра. Впрочем, та как будто выбирала, кто ей милей в этом конфликте по одним лишь ей же понятным критериям.

— Ата-ман, расскажи мне про него.

— Ар-ро, сопляк, я рассказал тебе всё, что знал. Будь ты на его месте и желай, чтобы о тебе болтали на каждом углу — стал бы рядиться в сталь доспехов?

Рун закусил губу — не признать правоту головореза было попросту невозможно.

— Кровавые Крючья, россыпь головорезов из отовсюду…

— Верно баешь, хоть и мажья муда. Уебков эта падла набрал всякоразных. Шелупонь не в масть так, для виду — кто покривей, кто погорлопанистей. Те в первую пошли, чтобы сразу на омлет. Канякаешь?

Рун отвечать не стал, продолжил собственную мысль.

— Чего хотел сам Ата-ман?

— А ровно того же, что и Во-жак, и Па-хан. Башка твоя кабанисья. Он выдумал себе самое ублюдское имя. А про головное он не баял — разве кто будет рассказывать о таком?

Мик расхохотался, но тут же нагнулся едва ли не к самому уху чародея:

— Я чую, что в тебе за эту ночь что-то изменилось, сопляк. Ты снова играешь не по правилам. Скажи, какие у меня могут быть гарантии, что ты не в шваль меня на следующем кону скинешь?

От разбойника несло кислым, нечистым дыханием и солью пота. Глазки разбойника угрожающе блестели — Мик не знал и никогда не ведал иного способа общения, нежели угрозы. Но мыслил великан сразу и на несколько шагов вперёд. Правда разбойника — не правда чародея, помнишь? — напомнил ему из недр сознания Мяхар и тут же рассмеялся.

— Если со мной… — Рун поймал себя на холодном, донельзя липком страхе, от которого трудно избавиться. Мик отмахнулся от его предупреждения, даже не дав договорить.

— Да-да. Виранку вывернет наизнанку. Ар-ро, зная твои прошлые заслуги — это будет болезненно, хоть и быстро. Но сейчас здесь и рядом твоя механическая кукла. Уверен, стоит мне свернуть тебе шею, как она сразу же потеряет главную цель своего существования и станет не опасней котёнка.

Мик сызнова был прав. Рун точно не знал, что сделает Ска, если его не станет, но утратив хозяина личные автоматоны, привязанные к ключу активатору, становятся неадекватны. Либо Мик знал об этом с самого начала, либо догадался сегодняшним вечером.

По спине чародея прокатилась волна мурашек: Мик и в самом деле оказался бы достойным соперником самому Старому Мяхару — хоть по уму, хоть по хитрости. Руна ещё вчера не покидали ощущения, что бывший Кровавый Крюк темнит. Что приготовленный им вчера ужин, излишняя болтливость — последнее, чего следовало бы ожидать от твари, подобной ему.

Парень ощутил себя безвольной, малой игрушкой в его огромных ручищах. Мик играл ими всеми, словно фигурками на раситтовой доске — знать бы ещё только против кого?

Двадцатый ощутил усталость — инициатива в этой игре переходила из рук в руки, и всё становилось утомительным и затянутым.

— Чего ты хочешь?

— Ар-ро, гарантий, сопляк. Тот мудила, что имел на ваш чародейский нужник зуб в отличии от тебя был горазд на сладость обещаний. Чтоб на его гузне кирки ковали, но ему хватило речей, чтобы убедить меня. Как думаешь, потерплю я второго обмана? И даже если вы все здесь окажетесь завязанными в узел после такого, ар-ро, я буду обманут дважды.

Рун понял. Для разбойника репутация того, кого сумели провести два раза к ряду будет означать крах. Авторитет, выстраиваемый год от года пошатнётся и вот-вот рухнет со своего пьедестала. Его будут боятся, как и прежде — кровожадность и звериную жестокость из него невозможно вытравить никаким позором. Но желающих провести его станет в разы больше. Не сам ли Старый Мяхар учил, что когда считаешь себя неуязвимым ко лжи — ты уже солгал самому себе?

— И как же выглядят твои гарантии, чтобы я мог здесь и прямо сейчас вытащить их из-за пазухи?

— Ар-ро, ну ты уж что-нибудь придумай, мажья срань. У тебя это неплохо получается, я уже видел.

— Тут! — прервал их разговор вдруг вклинившийся Бек, пальцем ткнув в вдруг открывшиеся просторы. Рун за спором с разбойником и заметить не успел, как могучие стволы деревьев всё чаще сменялись мелким кустарником, а теперь и вовсе они вышли к полям.

Трава всем смертям назло тянулась к солнцу, зеленела и жухла. Местами виднелись топкие, редкие проплешины. Тучи паразитов роящимся облаком кружили над полем в поисках хоть сколько-то съедобной добычи. Носок ботинка чародея коснулся мягкого — Рун едва не отскочил с визгом прочь, когда увидел, что наступил на крысу.

Грызун был мёртв как минимум с утра — жальники нещадно сосали кровь из почившей, звенели крыльями, сталкивали наземных соседей муражорцов прочь. По мнению крылатых, добыча могла принадлежать только им.