Последний камень (СИ)

Но Валентин поспешил отказаться от такого сомнительного почета своему предку, а причину знал лишь он сам. Рейчел давно поняла, что несмотря на свои молодость и малый жизненный опыт, этот юноша никогда не делал ничего просто так — значит, он поступает верно.

— Я благодарен за почести, которые Талигойя готова воздать моему предку, но все Повелители Волн лежат в фамильной усыпальнице. Мне не кажется правильным тревожить прах маршала Эктора и разлучать его с родными. Кроме того, я не считаю правильным занимать чужой дом или чужую могилу, тем более, если это могила врага.

Наверное, Рейчел следовало бы сказать то же самое, но она осеклась снова. Ведь Эктора не казнили по приказу взбешенного Франциска, в отличие от Алана, а значит, все будет правильно и справедливо, поэтому она сочла за лучшее промолчать. Память о казненном Алане еще и не такого требовала торжества.

Чтобы дождаться Альдо и не промерзнуть при этом до костей, было решено войти в храм, но там их всех окутали еще более сильная стужа и неприятный полумрак. Слишком мало света, и все по вине Айнсмеллера, а витражи успел залепить снег. Время от времени придворные тихо переговаривались между собой, затем стали говорить и смеяться в голос, но Рейчел старалась молчать. От матери она очень хорошо усвоила урок, что в святых местах необходимо молчать. Это же храм, а не рыночный балаган, где шутят и смеются! Но толпившиеся среди колонн люди забыли об этом.

— Герцог Окделл, — недавно вернувшийся в столицу Робер взял под руку Рейчел, и она вздрогнула, — уделите мне пару минут.

— Разумеется. Вы получили известия от Айрис?

— Нет, из Надора пока писем нет, они, видимо, еще не добрались. Дикон, я был в Багерлее с Его Высокопреосвященством и видел Алву. Он просил передать, что считает твое обучение законченным и освобождает тебя от клятвы.

От клятвы? Той, что дала на Фабианов день?! Ну конечно, ведь о другой он пока и не знает… Рейчел прерывисто вздохнула, пытаясь не допустить начала приступа в такой ответственный момент. Ракан может освободить своего вассала от любой присяги, но лишь от той, о которой осведомлен, а значит, нужно продолжать быть крайне осторожной.

— Даже Абвении не в силах отменить клятву Древней крови, — подтвердил Эпинэ ее худшие опасения.

— Да, я тоже знаю об Абвениях…

— В любом случае, ты свободен.

Рейчел мотнула головой. Нет, именно сейчас она точно не свободна. Алва отпустил ее после нелепой истории с ядом, а значит только ей должно помочь ему сбежать из Багерлее. Именно ей, даже без Придда! Валентин оттягивал момент побега на те дни, когда Альдо Ракана меньше всего станут интересовать пленники, но он никогда и не любил. Что вообще может понимать эта ледяная статуя, по ошибке названная человеком и Повелителем Волн?!

— Робер, а как там в Багерлее?

— Башни, стены, коридоры. Немного похоже на Лаик.

— Ты видел эра Августа? — о старике тоже следует узнать, на тот случай, если выпадет шанс поговорить с ним. Она должна выразить ему признание за участие в победе Ракана и потом хлопотать за его освобождение. Это несправедливо, что война в Эпинэ началась стараниями Штанцлера, а в награду за это его ждало заключение в страшной крепости.

— С графом Штанцлером говорил Его Высокопреосвященство, а я в это время был с Алвой. Хочешь знать подробности?

— Да, — храбро отозвалась девушка. — Хочу.

И Робер Эпинэ рассказал о том, что до его визита Рокэ Алва медленно и мучительно умирал от соленой воды, раскаленных стен камеры, расположенной над пекарней, как и о том, что теперь его мучения позади. Не зря ей не понравился Морен! Хоть в Октавианскую ночь он, по рассказам того же Алвы и Савиньяков, вел себя достойно, это оказался лишь внешний лоск.

Пока не принесли факелы, между ней и Робером тянулось долгое и томительное молчание, а потом рыжий огонь разогнал сумрак к куполу и высоким окнам, и шум постепенно стих. Девушка увидела два ряда белых колонн, разделенных легкой серебристой решеткой. Вторая решетка, повыше, делила храм на две части. Золотистый пляшущий свет играл на витражах, коленопреклоненных статуях и дробился в хрустале светильников. Рейчел увидела полусгнившие лилии, безжизненно свесившиеся из мраморных ваз, и в голове мелькнуло воспоминание о выходцах — тогда пахло гниющими лилиями. Пахло смертью. Девушка посмотрела на Октавию в синем платье, искусно изображенную на стекле, но, кроме как восхищение мастерством изобретателя, эта картина ничего в ней не вызвала.

— Прошу простить мою задержку, — голос Альдо неуместно-радостно звенел в набитом людьми храме, — пришли важные известия из Дриксен. Видимо, сегодня или завтра войска кесаря вступят в южную Марагону. А сейчас нам предстоят не самые приятные полчаса, но это святилище должно быть очищено от скверны. В день Весеннего Излома под этими сводами упокоится Алан Окделл. Алан Святой, эорий, отомстивший за своего владыку. Повелители Скал всегда были верны Раканам. Другие предавали, колебались, отступали, но верность Окделлов была надежна, как сами скалы. Ричард, герцог Окделл, подойди ко мне!