Последний камень (СИ)

Едва стало отчетливо ясно, что более сопротивляться бессмысленно, Рейчел Окделл резко выдохнула и перестала брыкаться. Бессильная злость в ее душе улеглась, лишь иногда взревывая от досады и отчаяния, и ничего не оставалось делать, кроме как подчиняться схватившим ее людям. Двое гимнетов, продолжая удерживать ее, заломив руки за спину, развернули к Карвалю, а третий поднес к ее лицу факел, чтобы получше рассмотреть бледное решительное лицо лазутчика. Стало жарко, почти горячо, и Рейчел невольно зажмурилась.

— Герцог Окделл, — удовлетворенно и коротко подтвердил Карваль, которого теперь стоило называть генералом. Кажется, Робер предоставил ему именно эту должность. — Я же говорил. Снимите с него капюшон.

За этим приказом последовал резкий грубый рывок, треск ткани, и Рейчел от безысходности не нашла ничего лучше, кроме как рвануться вперед снова, но хватка солдат усилилась и ее встряхнули, давая понять, что добровольно из Багерлее пленник не выйдет, во всяком случае, сейчас. А когда узнает Альдо, что будет? Представлять себе гнев сюзерена и его последствия в ярких красках девушке совсем не хотелось, однако разыгравшаяся фантазия была неумолима. Спасало то, что пока можно было прислушиваться к пугающей действительности.

— Что прикажете, генерал? — гимнет говорил тихо и нерешительно, смущаясь из-за того, что просмотрел лазутчика и едва не допустил большой беды.

— Отведите герцога Окделла в одну из дворянских свободных камер, если таковые есть. Если нет, то заприте хоть где-нибудь, главное, чтобы он до утра находился в изоляции и в безопасности. Я доложу монсеньору, и… — Никола сделал короткую презрительную паузу, — Его Величеству.

В темноте почти не видно лиц, если их не освещает факел, и это печально. Следовало посмотреть на Карваля с такой лютой ненавистью, чтобы он сразу понял — Рейчел совсем не рада его предательству. Неужели он не желает помочь Роберу, переживавшему из-за пленения Алвы? Нет. Глупо верить в добрые намерения проклятых нечестивых южан, живущих исключительно ради того, чтобы наесться своего чеснока… Ее снова подтолкнули в спину, и пришлось ускорить шаг, странно, а она не заметила, что они начали идти — настолько сильно девушку захлестнули многочисленные мысли.

Одни коридоры сменялись другими, а гимнеты все шагали, таща за собой незадачливого герцога Окделла, который никогда не рождался. Как зло и забавно! Какая жестокая шутка судьбы — из невесты принца Ракана в одночасье стать арестантом, наряженным в рясу! Рейчел бы усмехнулась, но у нее не хватало дыхания — слишком быстро ее заставляли идти. Карваль шел впереди, с несущим факел гимнетом, и оба молчали, хотя, наверное, было что обсудить, но генерал всегда скупой на слова и скорый на действия — хорошо, если не на расправу…

— Так что, здесь имеются подходящие апартаменты?

Наконец зазвучали слова, от этого немного съежился разросшийся в груди колючий страх.

— Разумеется. Одни заняты Вороном, вторые Олларом, но построено их здесь куда больше.

— Отлично. Тогда отоприте ближайшие. И позвольте мне поговорить с герцогом несколько минут.

— Конечно, генерал. Вы спасли нас сегодня от опалы Его Величества.

— Я не спас, — заметил Карваль с прохладным достоинством, — вас ждет строгий выговор, полагаю, что от меня. Но сейчас я не намерен читать нотации, хоть вы и не замечаете очевидного.

Распахнутая дверь камеры показалась Рейчел темнеющей впереди страшной бездной, в которую необходимо прыгнуть, и все-таки она заставила себя войти сюда, а потом по приказу отдала взятый с собой кинжал. От факела зажгли пару свечей, скупой желтоватый свет выхватил из стылого мрака часть спальни, одноместную кровать без полога, маленькое слепое окно, блеснувшее где-то вверху. Она с отчаянием оглядывалась по сторонам до тех пор, пока не послышались шаги Никола, и не закрылась за обитателями камеры дверь.

— Вы! — с трудом узнала Рейчел собственный голос. — Как вы могли!

— В отличие от вас, герцог Окделл, я не рискую жизнями людей.

— Что?!

— Вам следовало бы, притворяясь агарисцем, надеть светло-серое, а не олларианское черное. Я знаю, что вы затеяли, но мне не нужно, чтобы из-за этого пострадал монсеньор. Он сочувствует Алве едва ли не больше всех остальных, ваш король знает об этом, и если бы Алва сбежал этой ночью…

— Наш король, — с нажимом произнесла Рейчел, яростно глядя туда, где должно было находиться лицо Карваля. — Вы помогли ему взойти на трон!

— Только ради монсеньора, — Никола взялся за дверную ручку. — На самом деле я не намерен говорить о случившемся королю — исключительно ради спокойствия моего герцога. Но запомните, герцог, что я не всегда буду иметь возможность и желание выгораживать вас подобным способом — как правило, я привык убивать тех, кто идет против Робера Эпинэ.