Последний камень (СИ)

Интересно, сколько сейчас времени? Она бросила рассеянный взгляд на черное беззвездное небо за окном и снова подумала об отце. Почему после смерти он вернулся в стылый мрак Лаик, а не домой? Ведь, судя по рассказам слуг, они где-то видели или слышали призрак Святого Алана, в Надоре. Правда это или ложь, сейчас неизвестно. А кто та, первая девица, переодетая в мужчину? К какому роду она принадлежала? А она сама, Рейчел Окделл с кровавой раной на груди? Получается, ей предстоит умереть в юном возрасте? Но как мог появиться в галерее призрак из будущего, ведь это бред…

По слова близнецов они видели последним рыцаря в лиловом плате герцогов Ноймаринен, а Арно — кого-то в красном. Альберто и Паоло если и принадлежали к старой знати, то очень косвенно, поэтому им привиделись только одни монахи… И как хорошо и в то же время горько, что Эгмонт Окделл услышал свою дочь и оглянулся! Еще бы понять, что все это значило. В Надоре старенькая Нэн иногда рассказывала о Четверых и о древней магии, после того, как погиб Эгмонт. Она словно бы знала больше других и хитро щурилась всякий раз, когда Рейчел напоминала няне, что ей неподвластны Скалы.

— Ох, тан Ричард, не зарекайтесь, — качала седой головой старая мудрая женщина. — Скалы умны и отче Литт был умнее.

На четырнадцатилетие Нэн пыталась подарить девушке книгу о древней магии, каким-то чудом сохраненную в ее комнатушке, во время обыска замка. Наверное, олларовцы сочли ниже своей чести осматривать жилище старой женщины. Но вот беда — попытка провалилась под зорким оком Мирабеллы. Вырвав из рук дочери книгу, разгневанная герцогиня велела слуге сжечь старый древний том, а дочери — молиться, прося прощение у Создателя за ересь. Нэн же удостоилась лишь строгого взгляда, потому что на слабую старушку бы даже у Мирабеллы не поднялась рука.

Воспоминания об отце, няне, Айрис, и всем прочем хорошем, что Рейчел оставила дома, вызвали щемящую боль. Уткнувшись лицом в подушку, она тихо заплакала. Сегодня можно дать волю слезам, если этого никто не услышит.

— Ричард, ты спишь?

— Паоло?!

Сердце сжали лапы ледяного ужаса, но Рейчел мгновенно вспомнила, что лежит под одеялом, а под рубашкой намотаны надежно скрывающие грудь бинты. Повернувшись на спину, она недоуменно посмотрела на замершего возле двери кэналлийца — тот смотрел на нее прямо и строго. Никакого былого озорного веселья в темных глазах.

— Хоть ты и не Ричард. Но, видимо, достойная женщина, раз из-за тебя… Неважно. Ты не против?

Рейчел показалось, что ее сердце сейчас выскочит из груди, но она все же сумела молча кивнуть и указать на стул. Святой Алан, как он узнал?! Приподнявшись на локтях, она смотрела с ужасом на Паоло, не зная, что сказать. Впрочем, вряд ли он пришел сюда, чтобы сказать, что знает про ее тайну, если упомянул об этом вскользь. Тогда зачем и какая беда из-за нее случилось?

— Мне нужно срочно ехать, но я должен тебе кое-что сказать. Это очень старое. Ты избрана Повелительницей, как старшая в роду и по крови. Оно принадлежит тебе.

— Я… — путано бормотала Рейчел, стараясь сдержать новые слезы, — я нет… На самом деле…

Повелительница Скал не стала бы так глупо мямлить оправдания, если бы ее не раскрыли. Сейчас она имела на это полное право, но уважала бы себя гораздо больше, если бы смогла выпрямиться, расправить плечи и ответить Паоло что-нибудь достойное. Но… А почему ему нужно уезжать? Куда?

— Запомни, — кэналлиец был краток, — «Их четверо. Всегда четверо. Навечно четверо, но сердце должно быть одно. Сердце Зверя, глядящего в Закат».

— Зверя? — мысли лихорадочно забегали, но ответа на вопрос не нашлось. В отобранной Мирабеллой книге, наверное, хранились древние знания, но матушка отрицала все, что связано с абвенианством, называя это ересью.

— Зверя, — подтвердил Паоло. — И не бойся. Я тебя не выдам, да и некому выдавать…

— Как это некому? — поразилась Рейчел. — А как же…

Множество унаров и слуг, Арамона, кардинал! Менторы и священник… Но внезапно возникший за спиной Паоло отец Герман, похоже, не особо интересовался чужими секретами. Он смотрел пристально и спокойно, словно ему уже ничего не было нужно. Странно все это.

— Не нужно ничего объяснять, рэй Кальявэра, — как он странно назвал Паоло. — Пора. Идемте.

Кэналлиец успел лишь коротко поклониться и быстро выйти за дверь, а отец Герман оглянулся на нее и прожег пронзительным взглядом. Сразу захотелось обхватить себя руками и отвернуться, но Рейчел оставалось храбро смотреть в ответ. Окделлы не отводят очей перед лицом опасности, поэтому и ей нельзя, даже если она женщина. Что это меняет?

— Ложитесь спать, танита Окделл, и лучше, если вы все забудете, — прошелестел священник. — Вы ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знаете. И будьте осторожны, во имя Четверых. Прощайте. Постарайтесь понять, что нет ничего тише крика и туманней очевидности. Если вы это уразумеете, возможно, вам удастся спасти хоть что-то. Или спастись самой.