Последний камень (СИ)

— Привет, — жизнерадостно улыбнулся Салина Рейчел, когда наглые «навозники» умчались прочь. — Тебя встречают? Если нет, то можем посмотреть Олларию вместе. Конечно, жаль, что он построен вдали от моря, но что уж сделаешь.

— Ты с Марикьяры? — Рейчел удивилась. — Я думал, из Кэналлоа.

— Нет, кэналлийцем был Паоло… — вздохнул однокорытник. — Но не стоит судить о людях по их родословным.

— Альберто… Не все Люди Чести плохие.

В конце концовАльдоРакан — Человек Чести, однажды, вероятнее всего, ей придется связать с ним свою судьбу, и Рейчел не хотела думать, что станет женой мерзавца. Хотя она и понимала, что совсем не знает изгнанного короля, но ей всегда хотелось видеть в людях в первую очередь только хорошее.

— Благородство предков не извиняет подлости потомков, — жестко сказал Альберто.

— Но ведь я тоже Человек Чести! Почему ты так судишь о тех, кого не знаешь?! — почувствовав гнев, Рейчел сжала поводья. — Ты не общался с ним, почти не знаешь меня, но считаешь себя вправе критиковать… Валентин ничего плохого не сделал!

— Только потому, что он не на месте Эстебана. Будь он не в опале, как прочие Придды, вел себя точно так же.

— Я рад, что ты мой друг, но не надо отзываться так об одном из тех, кому я доверяю…

— Не доверяешь, герцог, — хмыкнул Альберто, — это видно по тебе. Тебя приучили держаться Людей Чести, но не стоит на них особо рассчитывать. Ладно, я поехал. Удачно погулять.

И, не сказав больше ни слова, он легко потянул за поводья, после чего мориск великолепным прыжком перелетел через огромную лужу, не задев даже поверхность мутной воды, а затем поскакал галопом. Рейчел смотрела ему вслед и хмурилась, чувствуя, как ее радость и облегчение понемногу рассеиваются. Как Альберто может говорить о других людях то, чего не знает? Хотя и она не знает, если подумать. Эр Август ошибался, утверждая, что в Лаик почти все враги, ведь за нее заступились пятеро, а Валентин просто молча ушел. Может, в таком случае, Салина прав?

— Какой ты хороший есть, что дождаться нас решил, — «порадовал» громким голосом Иоганн, заставив вздрогнуть.

Близнецы подъехали на удивление тихо; один восседал на черном коне, второй — на белом.

— Это подарок бабушки Гретхен, — похвастался словоохотливый Иоганн. — Я есть черный всадник, а Норберт — белый.

— Арамона перевел все часы в доме на сорок минут вперед, — поделился Норберт. — Он это делал для тебя, скорее всего.

Конечно для нее. Рейчел и не надеялась, что после своего обиднейшего поражения капитан спустит все с рук унару Ричарду и перестанет ему докучать. Найти удобный повод для дальнейшей травли, как оказалось, не так уж и сложно. Хорошо, что до дня святого Фабиана остался всего месяц, нужно об этом чаще вспоминать. Девушка слегка улыбнулась, представляя грядущую свободу от угроз и воплей толстяка-самодура.

— Если надо рано вернуться, надо рано ехать, — сказал Иоганн. — Рихард, ты с нами?

— С вами, — кивнула Рейчел.

И вот, наконец, они за оградой «загона», на черной мокрой земле, но ей отчего-то показалось, что свежее воздух и легче дышится. Захотелось улыбнуться и звонко рассмеяться, как иногда в Надоре, но пришлось держаться с должным спокойствием, сдержанно приподняв уголки губ. Северяне всегда строги и смиренны, нужно помнить это.

— Ричард! — позвал ее кто-то.

Да не кто-то, а РеджинальдЛарак. Полноватый молодой человек на упитанной лошади смотрел на нее и приветливо улыбался. Хорошо, что за полгода до ее отъезда он был в надорскомзамке и они успели увидеться — из памяти девушки не изгладились черты лица кузена. За это время Наль еще больше растолстел.

— Ричард, представь мне своих друзей.

— Братья Катершванц. Норберт и Иоганн. Они из Горной марки

— Вы назвались друг другу родовыми именами?! — ужаснулся сын Эйвона. — Но это же нельзя…

— Ничего, все живы, — с улыбкой отмахнулась Рейчел. — Куда поедем? Давайте все вместе покатаемся по городу?

Наль посмотрел на нее виновато и промолчал, а близнецы с радостью поддержали эту идею.

Пышными лиловыми и белыми шапками цвела душистая сирень, заливая солнечные улицы тонким сладким ароматом. Красная черепица крыш сверкала на солнце, мостовая постепенно нагревалась от щедрых лучей солнца. Из пекарни струился запах свежего хлеба, смешиваясь в воздухе с тонким ароматом цветения. Весна в Олларии была прекрасна.

Они немного проехались по городским улицам и Рейчел делала все, чтобы поддержать разговор, однако Реджинальд сидел на лошади с таким напряженным и подавленным видом, словно к нему пришел Леворукий и предложил продать душу. Долго, конечно же, это продолжаться не могло.

— Мы должны очень извиняться, — догадливый Норберт быстро сообразил, как быть, но мы имеем дело очень большое и важное. Мы имеем откланиваться и желать вам все самое лучшее.