Последний камень (СИ)

На большее разговор не потянул, хотя Рейчел дала понять Манрику, что если понадобится, станет для него собеседником. Судя по выражению расслабленности и спокойствия на его прежде хмуром лице, Леонард это понял. Может быть, им удалось перекинуться еще парой ленивых фраз, но кто-то затопал в прихожей и в приемную, тяжело ступая, вошел Его Преосвященство епископ Варасты Бонифаций. За его спиной застыли два высоких силуэта — этих людей Рейчел прежде не видела. А олларианец заходил в гости к губернатору и раньше, чтобы лишний раз выпить.

— Где Рокэ? — спросил он сразу, направившись к маршальскому креслу.

Рейчел ничего не сказала, а Леонард нахмурился. Оба они дружно посмотрели на спутников епископа: один безбровый и голубоглазый северянин, второй — носатый и чернобровый.

— Отроки, — прогудел Его Преосвященство, — позовите сюда предводителя благочестивого воинства. Сии достойные мужи — адуаны, пришли, дабы поведать о бесчинствах, творимых злобными безбожниками.

Жиль Понси возмущенно фыркнул, как измученная быстрым бегом лошадь, дернул плечом, и Рейчел решила, что проще будет сходить за Алвой самостоятельно. Но едва она сделала шаг к лестнице, как епископ остановил ее.

— Отрок, постой. На улице жарко, и нас с моими спутниками томит жажда.

— Белое? Красное? Ликеры? — уточнила девушка.

— Красное, — ответил епископ. — Вижу, ты на том месте, на коем потребно, и будет из тебя со временем превеликий толк.

«Не будет», — хотела сказать Рейчел, но вместо этого лишь смущенно улыбнулась и стала разливать вино. После этого отодвинула застывшего на месте и хлопающего глазами Понси, вышла за дверь и торопливо пошла по полутемному коридору. Дверь в комнату Рокэ была заперта. Почему? Странно… Но она рискнула постучать.

— Пожар или потом? — раздался из-за двери ленивый голос Алвы.

— Монсеньор, — ее голос на миг стал непозволительно звонким, — приехал епископ и привез каких-то адуанов. Они ждут вас.

— Распорядитесь подать им вина и соберите совет, я скоро буду.

— Они уже пьют.

— Тогда ступайте, юноша, и передайте, чтобы полчаса меня не беспокоили.

Рейчел вся эта ситуация показалась более, чем странной, а потому она, руководствуясь слабым девичьим любопытством, решила задержаться у двери. Услышать же тонкий женский смех она никак не ожидала, а потому замерла на месте от страшной догадки. Конечно же! Рокэ Алву интересуют женщины, одетые исключительно в платья, но никак не ряженые в мужские костюмы дворянки! Сначала в ней взыграла злость, потом обида, но от проклятой двери Рейчел все-таки ушла, мучительно борясь с желанием подсмотреть в замочную скважину.

Если для того, чтобы в женщину влюбился Первый маршал, ей необходимо стать его любовницей, то Рейчел от этого отказывалась сразу. Светлое и чистое чувство к Алве, пережитое накануне отъезда из столицы, казалось ей теперь глупым и безнадежным. Надо думать о семье, а не о девичьих глупостях, пусть ее сестры влюбляются и будут счастливы, если у них это получится. А старшей дочери Эгмонта не суждено.

Стараясь скрыть свое понурое настроение за напускным спокойствием, девушка вернулась к адуанам. Налила еще вина в кувшин, зажгла свечи, повторила слова Алвы, и устало опустилась на стул. Теперь Манрика в приемной не было, но вскоре он вернулся, хмурый и чем-то расстроенный. Наверное, его обидел Оскар Феншо. Рейчел стало жалко бедного генерала Леонарда, который своим происхождением не заслуживал насмешек. Ведь «навозники» бывают разные, это девушка поняла совсем недавно, и не все они ведут себя, как Эстебан.

Алва сдержал свое слово, придя через полчаса, вместе с ним пришел Вейзель. Захмелевший Бонифаций не встал с маршальского кресла, однако Рокэ уселся на подоконник. На него Рейчел не смотрела, лишь уловила запах тубероз, а он исходил от свояченицы губернатора, и сделала немедленные выводы. Рокэ Алва неизменен в своей похоти, только и всего.

Тем временем епископ стал жаловаться на недальновидность Манрика, который обвинял адуанов в дезертирстве, и Рейчел мысленно с ним согласилась. Но лишь отчасти, потому что даже на войне возникают различные ситуации, требующие отдельного разбирательства — так она считала. Впрочем, Манрика поддерживать девушка не стала, понимая, что ее горячность до добра не доведет. А зародившийся между Вейзелем с Феншо и Леонардом спор подавил в зародыше старший брат Арно.

Адуаны представились, назвавшись Клаусом Коннером и Жаном Шеманталем, после чего стали рассказывать историю своей отлучки. Рейчел слушала вполуха — ее коробил отвратительный говор дикарей. Зато Рокэ был полон внимания и даже попросил привести собаку, с которой адуаны пошли охотиться. Пока Рейчел наливала гостям вино, Жан привел странного пса, без ушей, хвоста и с черным пятном на белой морде. А потом девушке пришлось терпеливо слушать омерзительную речь, время от времени переглядываясь с недовольным Леонардом. Странно, что Алве их рассказ пришелся по душе.

— Седые варвары в барсовых шкурах — это так романтично, мой оруженосец, без сомнения, будет в восторге.