Последний камень (СИ)

Посмотрев, как на старинной миниатюре в книге рыцарь в доспехах стоит на коленях и целует вуаль плачущей дамы, Рейчел отчетливо поняла, что у нее так не будет. Ей повезло больше чем сестрам, но позорная подложная свадьба с Тристамом все-таки свершится, и тогда ничто не удержит ее от участи любой девушки. К тому же, после того, как она, служившая несколько месяцев Рокэ Алве, вернется домой, мать позаботится о том, чтобы брак состоялся в самое ближайшее время. Она будет беспокоится, что дочь обесчещена врагом Талигойи…

Рейчел крепко сплела пальцы рук и сжалась, пытаясь преодолеть приступ паники, и через несколько минут ей это удалось. Мысль о том, что ей уже гораздо меньше хочется в Надор, пронзила сознание, словно острие тончайшей иглы, а представление бесполезных унылых посиделок у камина, вместе с ворчливой матерью, печальным дядей и безропотными сестрами, не принесло радости. Что толку ждать и смотреть в маленькие слепые окна надорского замка, когда вокруг целая жизнь, полная радости и ярких красок?!

— Дор Рикардо, — настойчиво позвал ее, задумавшуюся о великом и вечном, слуга. — Вам просили передать записку.

Записку прислал Реджинальд, он же пришел в дом Ворона, удивительным образом осмелев, но ждал на улице. Рейчел накинула плащ и торопливо вышла навстречу кузену, после чего отметила, что вид у Наля крайне озабоченный. Значит, дело плохо, либо же эр Штанцлер сгущает краски. В любом случае, кансилльер хотел попрощаться с молодым Окделлом на углу улиц Святого Робера и Речной.

Во время пути девушка почти не разговаривала со встревоженным кузеном, чтобы самой не заразиться этим ненужным сейчас, липким беспокойством. Следовало расспрашивать, выражать волнение, сомневаться, но Рейчел не стала этого делать, чтобы избежать риска расплакаться от напряжения. Эр Штанцлер не должен узнать ничего.

— Дик, — Реджинальд выглядел смущенным и виноватым, — тебе не стоит ехать домой. Ты присягнул Первому маршалу. И есть долги, которые… дворянин, — он произнес это слово с трудом, — должен платить. Алва спасал тебя, а на этот раз попался сам. Ты не должен иметь долгов перед ним.

— Я поеду на войну, — решительно ответила Рейчел, — но только нужно придумать повод. Ты напишешь моему эру, что матушка пошла на поправку?

— Обмануть кансилльера?! — задохнулся от ужаса Наль.

— Не кансилльера, а Ворона… Решайся!

— Я не могу! — кузен замотал головой, как филин, и с такими же вытаращенными глазами. — О, а вот и карета!

Рейчел молча села в экипаж, Реджинальд же — на неказистую лошадь и поехал сбоку. Разговаривать со Штанцлером не хотелось, девушка чувствовала себя несправедливо обманутой, а когда эр Август положил ей на плечо руку, очень сильно захотелось дернуться, чтобы ее сбросить. Однако, она нашла в себе силы сдержаться.

— Ты хочешь на войну? — участливо спросил эр Август.

— Да, потому что потом никто не пойдет за безвольным трусом. Мой отец воевал за Талиг…

— Выслушай меня, Дикон, и постарайся понять…

О, если бы эр Август только знал! Рейчел безучастно смотрела на морщинистое лицо, на неестественную доброту в его светлых глазах, и слушала про новую войну и старые интриги. Если верить кансилльеру, то война пойдет на пользу Талигойе, потому что Алве придется бежать, если он проиграет. Но Рейчел лучше пойти следом за своим эром. Реджинальд прав, нельзя оставлять долгов. Умрет же она там или нет, это вопрос к судьбе, а не к бириссцам. За Ракана бириссцы или нет, девушка не могла знать наверняка.

Кузену она не сказала ничего по дороге домой, а тот горестно вздыхал и тяжело дышал, словно стадо багряноземельских бегемотов. Если ей суждено вернуться, то она скажет матушке, что за такого увальня Айрис не выдаст. Пусть Реджинальд женится на одной из местных рыжеволосых «навозниц», а девушкам из древних родов положено выходить за достойных по крови. Отчего-то Рейчел чувствовала себя сейчас донельзя уверенной в себе и даже не растерялась, когда объявила, вернувшись в особняк, что ей срочно нужно увидеть монсеньора.

Алва, впервые за долгое время, был дома.

— Вас ждет монсеньор, — объявил молодой южный офицер, выяснив обстановку, — он только что поднялся к себе.

Рейчел направилась вверх по лестнице, гордо расправив плечи. Неважно, что написано в письме, она будет просить взять ее с собой, потому что в таком случае можно избежать сразу нескольких бедствий. Все внутри нее пело, словно ее ждала дорога не на войну, а навстречу бесконечному счастью, и к тому же мысль о том, что она готова разделить любую судьбу со своим эром, согревала девушку. Но своей влюбленности Рейчел Окделл больше не боялась, не гнала это чувство прочь. Пусть будет то, что должно быть!..

Она счастливо улыбнулась своим мыслям и чуть не упала, когда кончилась лестница на третий этаж. Нужно быть осмотрительнее… Слегка вздохнув и приняв серьезный вид, Рейчел вошла в распахнутую дверь кабинета монсеньора. Рокэ был одет по-походному, стоял и смотрел какие-то лежавшие на столе бумаги.