Последний камень (СИ)

Вечером второго дня она покинула этот гостеприимный, но непонятный особняк, барон проводил ее и пригласил побывать еще. Пытаясь совладать с новыми душевными ощущениями, Рейчел вернулась в дом Алвы, удивилась хмурому виду Хуана и узнала, что Рокэ куда-то уехал. Значит ей не придется отчитываться, почему ее так долго не было, хотя, наверное, Алва знает и сам.

Спать ей не хотелось, поэтому, поднявшись к себе, девушка побродила по своей комнате, решила спуститься в библиотеку, чтобы скоротать время до того, как появится сонливость, но на третьем этаже услышала музыку и пение. Странные и диковатые песни под звучание неизвестного ей инструмента. Заинтересовавшись, Рейчел пошла на звук и очень скоро достигла цели — дверь в комнату, где сидел музыкант, была распахнута. У огня, обнимая странный инструмент, сидел герцог Рокэ Алва в черной расстегнутой рубашке. И этот вид смутил ее, а когда Рейчел увидела хрустальный бокал и валяющиеся на ковре пустые бутылки, ей захотелось уйти. Алва был пьян и опасен.

— Заходи и садись, — распорядился Алва, услышав чужие шаги и подняв голову.

— Спасибо, я лучше… — она растерянно попятилась.

— Не бойся, я не обесчещиваю наивных девиц и юнцов, как тебе уже успели наговорить. Даже спьяну. Садись к огню. Налей мне и себе заодно.

Себе наливать Рейчел не рискнула, потому что пьяный мужчина сможет сделать с беспомощной от навалившегося опьянения девицей все, что захочет, и ей нельзя подвергать свою судьбу опасности. Рокэ сначала не обратил внимания на то, что его ослушались, лишь запел новую кэналлийскую песню. Потом посмотрел на единственный полный бокал, пожал плечами и взял его.

— Боишься?

— Окделлы не боятся, — твердо отозвалась Рейчел. — Скалы не бегают. Я не хочу рисковать.

— Бессмысленный риск никому не нужен, — согласился маршал и выпил вино.

— Мои матушка и дядя, — зачем-то сказала Рейчел, глядя на огонь, — считают пьянство одним из самых мерзких пороков.

— Какой кошмар, — равнодушно отозвался Рокэ и медленно провел пальцами по струнам — раздался чистый длинный звук. — Надеюсь, им после этого улыбнется Создатель после их кончины. Не смотрите на меня волком, девушка, смертны все. Только не надо мне рассказывать сказки про Закат и Рассвет. Вы сами-то в них верите?

— Лучше спойте, — выдохнула Рейчел, меньше всего желавшая сейчас ссориться с этим человеком из-за мировоззрения. — У вас это лучше получается, чем выражать свое мнение.

Рокэ Алва не стал ни спорить, ни одергивать ее, а заиграл снова, но, видимо, просто для себя, а не по ее просьбе. Вновь полилась тяжелая, больная музыка, вновь зазвучали слова на непонятном языке, а Рейчел стало тепло и уютно. Музыка смолкла только в тот момент, когда в коридоре раздались шаги и вошел незнакомый человек с королевским гербом на плече.

— Господин Первый маршал! Вы должны быть у Его Величества! — ужаснулся посланец.

— Я никому ничего не должен. И буду пить «Дурную кровь» у камина, если захочу, — Рокэ взял бокал.

— Но его Величество…

— Я полагаю, множество придворных способны занять одного короля. Посоветуйте от моего имени отправиться всем к кошкам. Или соврите что-нибудь. Хотите выпить?

— Нет…

— Хотите, но боитесь. Ладно, идите.

И незнакомец вышел.

— Хоть вы и девушка, — Рокэ повернулся к Ричарду, — но запомните. Никогда не надо мчаться на зов к королям, будь он вашим сюзереном, женихом или еще кем. Королей, женщин, я имею в виду, отличных от вас, и собак следует держать в строгости, иначе они обнаглеют. Уверяю тебя, нет ничего противней обнаглевшего короля…

— Но если он хочет…

— Значит, потерпит, — Рокэ начал перебирать струны. — Плох тот король, что не умеет ждать…

Ветер…

Ярость молний, стойкость Скал

Ветер…

Крики чаек, пенный вал

Ветер…

Четверых Один призвал

Ветер…

Скалы…

Лед и Пепел, с гор обвал.

Скалы…

Миг и Вечность, штиль и шквал

Скалы…

Четверых Один призвал

Скалы…

— Какая интересная песня, — заметила Рейчел. — Откуда вы ее знаете?

— Я рожден Человеком Чести, — Алва невесело рассмеялся. — Повелителем Ветров, сыном Восхода и все такое, вспоминать тошно. Просто об этом все забыли. Вы, потому что слишком сосредоточены на своей личине несуществующего Повелителя, я, потому что меня тошнит от талигойской тупости…

Рейчел хотела сказать, что слышала после смерти отца Скалы, но промолчала, понимая, что Алва не поверит ей, особенно при своем безобразном отношении к женщинам. Его слова ее оскорбили, но вместо гневного выкрика, она, помня, что нужно вести себя с пьяным Рокэ спокойно, спросила, что за инструмент у него в руках.

— Гитара. Ее придумали мои предки-мориски и ей уступают все лютни и мандолы мира. Понимаете ли, мы, мерзавцы, иногда бываем сентиментальными или веселыми. А благородные люди ведут себя слишком серьезно. Так что если не хотите сдохнуть со скуки, держитесь подальше от людей, вроде Штанцлера.

— Не оскорбляйте кансилльера, — попросила Рейчел. — Он же ничего дурного вам не сделал…

— Да ну? — отложив гитару, Алва налил себе вина. — Вы ему доверяете?

— Разумеется, — но ее голос прозвучал не слишком уверенно.