Последний ход

Комната оставалась в точности такой же, как и тогда, когда она была подростком. Двуспальная кровать с чугунными спинками была застелена простым лоскутным покрывалом. Никаких кукол, плюшевых зверей и даже дополнительных подушек. Горный пейзаж, который Кейт сделала на уроке рисования. Деревянный письменный стол с заточенными карандашами в стакане и аккуратно лежащей посредине тетрадкой. На столике сбоку шахматная доска, на ней партия в самом разгаре.

Достав вещи, Кейт аккуратно повесила их в шкаф и включила телефон в розетку у ночного столика. Приготовила шорты, топ и кроссовки, рассчитывая завтра встать рано и пробежаться. И еще достала то, в чем будет ходить завтра. Некоторые привычки не меняются.

Переодевшись в шорты и футболку, Кейт надела шлепанцы и прошла на кухню. Мать стояла у плиты и готовила омлет. В тостере разогревались ломти булочки.

Сев за стол, Кейт подавила желание смахнуть с него крошки. За этим столом часто собиралась вся семья. У них с братом частенько происходили бурные ссоры, и хотя Кейт по большей части молчала, ей всегда удавалось настоять на своем. Она бросила взгляд на место во главе стола, за которым сидел отец. От чувства вины у нее сдавило грудь.

– Почему ты ничего не трогала у меня в комнате?

– Сама не знаю. Быть может, я в глубине души надеялась на то, что ты вернешься и захочешь что-нибудь из нее забрать…

Кейт никогда не хотелось сюда вернуться, но вот сейчас, оказавшись здесь, она ощутила странный комфорт в том, что в ее комнате все осталось как было.

– Тебе нужно было обставить мою комнату заново, мама. Или, еще лучше, найти себе новое жилье. Ты не хочешь перебраться отсюда куда-нибудь туда, где будет чем заняться?

– И здесь тоже можно найти самые разные занятия.

– Мама, ты правда довольна тем, что остаешься здесь?

– Я предпочитаю находиться поблизости от своих воспоминаний. Возможно, это не идеальное место для жилья, но мне оно нравится. Здесь тихо и спокойно. И много друзей.

Поставив омлет и булочку перед Кейт, мать села напротив. Пригубив кофе, она стала смотреть, как дочь ест. В детстве Кейт очень любила такие моменты. Мать понимала ее стремление побыть в тишине и в то же время получала удовольствие, находясь рядом с дочерью.

– Видела тебя в новостях, – сказала она. – На пресс-конференции ты была в центре событий.

– В Сан-Антонио произошло убийство, полностью повторяющее те, которые совершил Самаритянин. Со мной связалась местная полиция, и я занимаюсь этим делом вместе с одним детективом.

– Ты же задержала Самаритянина еще несколько месяцев назад.

– Этому убийце известны мельчайшие подробности преступлений Самаритянина.

Изучив ее, мать покачала головой:

– Я двадцать восемь лет была замужем за прокурором и родила двух полицейских. Я чувствую, когда ты что-то недоговариваешь. В чем дело?

Кейт откинулась назад, стараясь изо всех сил излучать расслабленную уверенность.

– Убийца обратился ко мне по имени. Но, учитывая мое недавнее появление в средствах массовой информации, в этом нет ничего удивительного. Никаких причин для беспокойства.

– Ты полагаешь, за столько лет я должна была бы привыкнуть к разговору про убийц. – Сильвия Хейден покачала головой. – Но я по-прежнему волнуюсь. Каждый божий день со страхом жду телефонного звонка, как тогда, когда мне позвонили и…

Груз вины стал еще тяжелее.

– Можешь говорить. Когда тебе позвонили и сказали, что мой бывший ухажер убил папу.

Мать накрыла руку Кейт своей.

– Этот мальчишка стрелял и в тебя.

– Но я осталась в живых.

Мать сдвинула брови.

– Я никогда не винила тебя в случившемся. Уже сто раз говорила это.

То же самое сказал и Митчелл, и Кейт оставалось только прятаться за логикой. До конца своих дней она не сможет подобрать слова, чтобы выразить чувство сожаления и вины.

Мать долго молча смотрела на нее, затем откинулась назад и пригубила кофе.

– Я представляла тебя ученым, увлеченно работающим в лаборатории, а никак не бегающей за убийцами, подобно твоим отцу и брату.

Кейт гордилась тем, что похожа на них.

– Идти против наследственности нелегко.

– Твой отец получал ни с чем не сравнимый восторг, когда ему удавалось убедить присяжных и отправить преступника за решетку. – Она потрепала дочь по руке. – Я надеялась, хотя бы один мой ребенок возьмет что-то от меня. В тебе я вижу твоего отца.

Кейт провела пальцем по краю кружки.

– В таком случае почему мы с папой проводили вместе так мало времени?

– Он понятия не имел, как вести себя с девочкой. Не знал, что ей сказать. Вот почему по вечерам возил тебя в шахматную секцию. Он хотел побыть с тобой.

И его убили…

– Расскажи мне о своем деле, – словно прочитав ее мысли, сказала Сильвия Хейден. – И не думай, что тебе удалось отбить у меня охоту узнать больше про этого убийцу.

Кейт улыбнулась. Ее мать обладала завидной проницательностью.

– Ты помнишь Нину Эрнандес? Домработницу Болдри?

– Раза два видела ее в школе. Ее дочь была чуть постарше Митчелла. Нина была поразительной женщиной. Очень спокойной.

– А как насчет ее дочери Глории?