Последний хранитель

– Тогда, Серж, в будущей битве вы будете последним рубежом охраны короля, в саму битву не лезете, охраняете сюзерена. И только после того, как мы начнем отступать на новые позиции, вы отправляетесь в столицу, вливаетесь в отряд и по сигналу отправляетесь к месту прорыва. Надо обязательно закрыть его, мир, к которому пробит проход, враждебен нашему миру. Эманации этого мира разрушают целостность мироустройства нашего. Люди становятся злыми, увеличиваются болезни, смерти, войны, мир идет вразнос. Я тебя не уговариваю, просто объясняю, что всех нас ждет впереди.

Маркиз встал, прошелся по кабинету, затем снова уселся в кресло.

– Идите, граф Серж де ла Шин, готовьтесь, спасибо, что не отказали. Я и король очень на вас надеемся.

* * *

– Я все слышал, – сказал король, появляясь из-за потайной двери. – Мне показалось, парень понял, что, скорей всего, это может быть дорога в один конец.

– Да, судя по его реакции, понял, но постарался не подать виду. Альва-Мари как отреагировала на ее участие в походе, не испугалась?

– Ой, Микель, о чем ты говоришь, обрадовалась, словно подарку: «Я горда тем, что хоть что-то могу сделать для королевства». Она больше была шокирована тем, что сделала тетка. Даже то, что она может погибнуть, ее не смутило. Больше ничего не стал ей говорить, только предупредил, чтобы молчала о походе и никому не говорила. Ты приготовил им кроки маршрута?

– Да, основная часть пути пройдет по лесам, чтобы обойти заставы, и лишь часть пути по равнине и предгорьям. Плохо одно: что по лесам скорость движения отряда упадет, там на лошади не поскачешь. Как быть, пока не знаю.

– Ничего, пусть лучше медленно, но верно, больше надежды на то, что все получится. Как все плохо, я места себе не найду теперь, буду думать, как она там. И ведь не отменишь. Что там жрецы говорят?

– Да все то же, верховный ведь с тобой разговаривал. Пробой надо закрывать в любом случае, что-то там враждебное проникает в наш мир, война – это только первая ласточка. Потом пойдут болезни, смерти, и лет через триста на континенте останутся единицы, остальные или помрут от болезней, или погибнут в постоянных войнах.

– Тогда, может, больше послать воинов, мало ведь два десятка.

– Не знаю, тебе решать, только чем больше людей, тем больше они будут привлекать к себе внимания, тем медленней они будут двигаться. Нет, думаю, это самый оптимальный вариант, можно было бы это все и после войны сделать, но жрецы настаивают делать только сейчас. Почему – не знаю, верховный что-то скрывает и толком ничего не объясняет. Поговори с ним сам.

– Говорил, – король устало махнул рукой. – Говорит, что «Утренняя звезда» может действовать, только когда государству грозит опасность, или во время войны, или еще при каком-нибудь катаклизме. После победы она не сможет нам помочь, как-то так.

* * *

Через двое суток я снова оказался в расположении армии, стоящей на пути захватчиков. Добирался сюда вместе с королем и еще с полусотней гвардейцев. Ночевали в походных условиях, только королю ставили палатку и небольшую переносную печь, возле которой постоянно дежурил один из гвардейцев, чтобы не произошло возгорания и она не тухла.

Король на удивление относился к неудобствам походной жизни спокойно, сказалась, наверное, его служба в армии в свое время. По рассказам ветеранов, говорят, он был храбрым и бесстрашным офицером, при этом очень заботился о своих подчиненных. Маркиз остался в столице разбираться и с неудавшимся переворотом, и с бунтом, а также с подготовкой похода к пробою. Меня же прикомандировали к личным гвардейцам короля, при этом я как бы остался за штатом, не получив подчиненных, и сам подчинялся только королю и полковнику – командиру личной охраны короля.

За то время, что меня не было, армейцы закончили устройство оборонительных сооружений, а тут еще недавно прошел небольшой снегопад, скрывший и ловушки, и вообще любые последствия работ. Накануне армия захватчиков прибыла на место будущей битвы и готовилась к атаке, расположившись где-то в километре, если перевести в обычные для меня меры расстояния. Битва, по всей вероятности, состоится завтра, наш лагерь был молчалив и сосредоточен, в воздухе витала напряженность.

Утро следующего дня было хмурым и пасмурным, правда, в воздухе уже витал запах весны, я почему-то всегда чувствовал этот переход времен года. В лагере противника раздавались звуки рожков, выстраивались колонны и шеренги. До них еще довольно далеко, и разглядеть что-то подробно невозможно. Но вот они двинулись вперед, и по мере приближения уже можно было что-то рассмотреть. В первых рядах двигалась пехота, при этом построение было строго по родам, о чем говорили цвета бунчуков. Во второй линии шли ящерицы, как их тут звали – драгоны, и огромные, более трех метров ростом, люди, больше похожие на обезьян, одетые в шкуры.