Последний хранитель вечности

— Когда люди одни, — сказал он, — то есть каждый человек сам по себе,

среди них есть не мало добрых и милых существ. Их помыслы прекрасны. Но

когда они собираются в одном месте больше двух, индивидуальность теряется.

Появляется что-то, что заставляет замолчать их «Я» и пробуждает к жизни

чувство толпы. Достаточно одного неосторожного слова — и они превратятся

в страшную, сметающую всё на своём пути лавину. А утром, когда нервы успокоятся

и наступит похмелье, будут удивляться тому, что произошло вчера.

Но всё может быть и по-другому. В нашей истории были примеры, когда десять,

двадцать человек, расставленные среди большой массы людей, по команде

начинают выкрикивать что-то и тем самым меняют направление эмоций толпы.

Вспомни бунт, который подавил твой прадедушка через неделю после вступления

на трон. Ведь именно так его дядя задумал захватить власть. Верные и оплаченные

люди начали одновременно кричать «долой!». Недовольства в народе тогда

были большие. Голод, болезни. Они искали виновного, и им его вовремя показали.

— Но сейчас нет ни голода, ни болезней.

— Сейчас все ждут войны. Им нужны шпионы и они их получат.

— Ты думаешь, Марс заранее все спланировал и расставил своих людей?

— Возможно. А может, и нет, — продолжал размышления Кай. — Сейчас все охотятся за шпионами. Тем более что за это хорошо платят. Десять луидоров

за одного лазутчика.

— Я очень люблю своего отца, — искренне сказала Луиза, — но порой он кажется

мне чужим. Почему, Кай?

— Тебе семнадцать лет. В этом возрасте человек перестаёт играть в детские

игры и начинает смотреть на мир открытыми глазами. Возможно, ты просто

сгущаешь краски? У тебя появляются новые чувства. Ты шагаешь в другой

мир, со своими законами и давно существующими правилами. Любовь, ненависть.…

Всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Скоро ты узнаешь ложь

и дружбу, месть и коварство, преданность и предательство. Впрочем, любовь,

похоже, ты уже узнала.

— С чего ты взял?!

— Я стар, Луиза, но еще не слеп, — улыбнулся Кай. — Очень трудно было

не заметить, как ты глядела на Павла.

Луиза опустила глаза и начала заливаться краской.

— Ну-ну, — сочувственно успокаивающе проговорил Кай. — В этом нет ничего

страшного и неестественного. Только не забывай — ты принцесса. Будь осмотрительней.

— Ты о коварстве? — спросила Луиза и улыбнулась. — Может, и ты здесь из-за

коварства?

— Тебе решать. — ответил Кай все с той же доброй улыбкой.

— Прости. Я не хотела тебя обидеть, — быстро ответила Луиза. — Но если

слушать тебя, то получается, что никому нельзя верить.

— Верить можно и даже нужно, только.… На всё следует иметь своё мнение.

Неважно, совпадает оно с чьим-то или нет. Главное, ты так решила. Взвесила

все за и против и сделала выбор.

— Вот мы опять подошли к выбору. Господи, как же это нелегко.

— Я знаю. Но рано или поздно приходится на что-то решаться и вставать

на чью-то сторону.

Ужин в замке рыцарей, хоть и не блистал кулинарными изысками, но всё же

был весьма разнообразен. И наконец-то Паша попробовал барашка, жаренного

на вертеле. Это было его давнее желание.

За трапезой рыцари были немногословны. Тщательно пережевывая мясо и запивая

вином, они изредка бросали взгляды на Пашу. Он, на самом деле, не был

похож на них. Невысокого роста, щупленький, не с таким твёрдым взглядом,

как это принято у рыцарей. Но Паша этих взглядов не замечал. В голове

были всего две мысли. Первое — он хотел есть. Второе — рыцари на самом

деле существовали. Значит, есть шанс отыскать летопись. И он её найдёт.

После ужина рыцари разбрелись по своим комнатам. В зале остались магистр

Грог, его помощник и заместитель Виктор, Берта и Паша. Под потолком висели

две большие люстры, освещая каменный зал тысячью свечей. Остатки трапезы

прислуга быстро убрала с дубового стола, оставив лишь кувшин с вином.

Магистр разлил вино по конусообразным, серебряным стаканам и отставил

кувшин в сторону. Виктор обхватил свой стакан двумя ладонями, сплетя пальцы.

Берта не притронулась к вину. Она лишь смотрела за тем, что происходит.

— В твоих руках меч Тимофея, что с ним? — спросил Грог, когда ушла прислуга.

— Он умер. Говорят, от разрыва сердца.

— Но ты в это не веришь, — как будто утверждал магистр.

— Нет, умер он от сердца, это точно. Но не сам по себе.

— Сначала мы хотели просто вернуть меч, но теперь ты тоже втянут в нашу

борьбу. Прости, никто не спросил твоего согласия, но у Тимофея не было

другого выхода, — магистр встал и начал прохаживаться по залу. — Возможно,

Он оставит тебя в покое, если ты попытаешься выйти из игры. Но я хочу

просить тебя не делать этого, если ты, конечно, чувствуешь, что у тебя

хватит сил и мужества.

— А что может быть страшнее того, что я уже видел?

— Хм. Ты еще ничего не видел, — усмехнулся Грог. — Ты уже знаешь, с кем

тебе придётся сразиться. Многие пытались сделать это, но и многие умерли.

А страшнее… может быть то, что Он как обещал, начнёт вытягивать из тебя

душу.

— Поздно, — сказал Васильков. — Он уже начал. Так что мне больше нечего

терять.

— Каждому человеку всегда есть что терять, — проговорил Виктор каким-то