Последний койот

Час спустя, вырулив на своем «мустанге» со стоянки аэропорта Лос-Анджелеса, Босх опустил все окна и с наслаждением подставил лицо потокам прохладного сухого воздуха. Знакомый шелест ветра в листве эвкалиптов на выезде из аэропорта приветственной музыкой звучал в его ушах. Почему-то, возвращаясь из поездок, Босх всегда очень ему радовался. Это была одна из тех вещей, которые он любил в родном городе.

На перекрестке с бульваром Сепульведа ему пришлось остановиться на красный свет, и он воспользовался этой паузой, чтобы перевести часы вперед. По лос-анджелесскому времени было пять минут третьего. По расчетам Босха, он успевал заскочить домой, переодеться и даже на скорую руку перекусить, прежде чем ехать в Паркер-центр к Кармен Инохос на очередную сессию.

Он быстро проехал под эстакадой и, свернув направо, на виадук, оказался на оживленном шоссе. Поворачивая руль, он почувствовал, что у него болят бицепсы — то ли он перенапряг их, когда в субботу сражался с рыбой, то ли Жасмин слишком крепко стискивала его предплечья, когда они занимались любовью. Он подумал о ней и решил, что позвонит ей из дома, прежде чем ехать на психотерапию. Хотя расстались они только сегодня утром, он уже отчаянно по ней скучал. Они дали друг другу обещание, что встретятся снова, как только получится, и Босх очень надеялся, что оба сдержат свое слово. Она по-прежнему оставалась для него загадкой, к разгадыванию которой он даже и не знал, с какой стороны подступиться.

Шоссе номер 10 должны были открыть после ремонта только завтра, так что Босх миновал съезд и поехал по 405-му дальше, мимо гор Санта-Моника, до съезда в долину Вэлли. Несмотря на такой крюк, по времени это все равно должно было выйти быстрее, чем пытаться проехать по загруженным местным улочкам, к тому же ему надо было завернуть за почтой в Студио-Сити, где у него был абонентский ящик: доставлять почту на адрес дома, предназначенного под снос, в его почтовом отделении отказались.

Он выехал на шоссе 101 и практически сразу же оказался в плотном потоке машин, который еле полз, несмотря на шесть полос движения. Очень скоро ему это надоело, и он, съехав с шоссе на бульвар Колдуотер-Каньон, принялся петлять по городским улицам. На Мурпарк-роуд его внимание привлекли несколько многоэтажек, которые до сих пор не снесли и не отремонтировали. За месяцы, прошедшие после землетрясения, красные предупреждающие знаки и желтая лента, которой они были обнесены в целях безопасности, успели выгореть на ярком калифорнийском солнце практически добела. На многих из них до сих пор красовались объявления «ПЛАТИ 500 ДОЛЛАРОВ И ЗАСЕЛЯЙСЯ!» и «НОВЫЕ КВАРТИРЫ ДЛЯ НОВЫХ ХОЗЯЕВ». На одном из зданий, по фасаду которого во все стороны змеились предательские трещины, кто-то краской из баллончика вывел изречение, которое многие считали эпитафией городу:

НУ ВОТ И ВСЁ.

В первое время после землетрясения и впрямь сложновато было с этим не согласиться. Но Босх старался не терять веры. Кто-то же должен был сохранять веру в лучшее. В газетах писали, что жители массово покидают город. Босх тогда решил для себя, что никуда не поедет.

Он свернул на бульвар Вентура и остановился у частного почтового отделения, но в его абонентском ящике, кроме вороха счетов и рекламных листовок, ничего не оказалось. По соседству располагалась маленькая забегаловка, куда он заскочил взять сэндвич с индейкой, авокадо и соевыми проростками на цельнозерновом хлебе. Снова сев за руль, он поехал по бульвару Вентура прямо до тех пор, пока тот плавно не перешел в бульвар Кауэнга, после чего свернул на Вудро-Вильсон-драйв и поехал вверх по холму к дому. На первом же повороте дороги ему пришлось сбросить скорость практически до нуля, чтобы протиснуться мимо встречной патрульной машины с логотипом УПЛА. Он помахал коллегам рукой, хотя и понимал, что они вряд ли знакомы. Здешние места патрулировали ребята из участка в Северном Голливуде. Они проехали мимо него, не помахав в ответ.

Босх не стал изменять своим привычкам и припарковался в половине квартала от дома. Полотняную сумку с папками он решил не вынимать, подумав, что они могут понадобиться ему в городе, и с дорожным баулом в одной руке и бумажным пакетом с сэндвичем зашагал к дому.

Уже практически дойдя до входа в гараж, он заметил приближающуюся полицейскую машину. В ней сидели те самые двое патрульных, с которыми он только что разъезжался на дороге. По какой-то причине они решили развернуться и поехать обратно. Босх остановился у обочины и стал ждать, решив, что они хотят спросить у него дорогу или, может быть, поинтересоваться, почему он им помахал. Кроме того, ему не хотелось, чтобы они видели, как он входит в дом, который был признан аварийным. Но они проехали мимо, даже не взглянув на него. Водитель не сводил глаз с дороги, а тот, что сидел на пассажирском сиденье, говорил по рации. Видимо, их срочно куда-то вызвали, решил Босх. Он дождался, когда машина скроется за поворотом, и лишь тогда направился ко входу в гараж.