Последний контакт

— Сейчас я хочу спросить вас и жду максимально честного ответа. Можно без подробностей, просто поднимите руку. Кто из вас за последние три дня испытывал психологическое давление? Я имею в виду не банальный стресс, страх, ссоры или иные физиологические реакции. Я говорю о вполне конкретных психических нарушениях, которые вы могли за собой заметить.

Сопкин пристально обвёл взглядом отсек и первым поднял руку. Через секунду, поколебавшись, руку поднял и Ильин. За ним обозначили себя Алла Марр, Вершинин и Медведев. Оценив обстановку, руку поднял и Балычев. Не стали поднимать руки только Корнеев и Мирская, правда, перед этим они как-то странно переглянулись. Эта маленькая невербальная беседа между влюбленными не ускользнула от Сопкина, но настаивать на их разоблачении капитан не стал. Коротко кивнув, он сказал:

— Спасибо. Теперь мы знаем, что влиянию «Осириса» подвержены почти все члены экипажа. Ввиду этого у меня есть два предложения. Первое. Мы не знаем, какими возможностями обладает нейроинтерфейс. Думаю, нам всем следует быть на виду друг у друга. Какое-то время ночевать будем здесь, в кают-компании. Оставаться наедине я запрещаю. И второе. Поскольку главной нашей ценностью на данный момент являются капсулы, я предлагаю организовать возле них круглосуточное дежурство. Кто бы ни пытался их повредить, такая мера должна помешать саботажу. Вахту будем нести по двое. Пары я назначу лично. Вопросы?

— Только один, капитан, — подняла руку Алла Марр. — Если всё получится, как мы будем выбирать тех, кому достанутся капсулы?

На этот вопрос Сопкин ответа не знал. Он растеряно посмотрел на второго пилота и тихо произнес:

— Давайте сперва наведаемся на «Марк». Этот вопрос мы будем решать вместе и только после того, как нашему физику удастся перенастроить инкубаторы. Мы люди и прежде всего должны исходить из принципов гуманизма. Это лично моё мнение. Вам же предстоит подумать над этим вопросом и предложить свои варианты. Выберем тот, который поддержит большинство. Пока всё. И да, Владимир Иванович, — Сопкин подошёл к физику, — как только будете в состоянии, проверьте, пожалуйста, состояние поврежденной капсулы. Нам нужно знать, на что мы можем рассчитывать.

Глава 19

— Плохо дело, — сказал Ильин, выбираясь из-под сгоревшей капсулы. — Сгорела не только проводка, но и вся электроника. Ни один привод не работает, ни один насос.

— Не удастся починить? — уже зная ответ, уточнил Сопкин.

— Нет, — покачал головой физик.

— Да чтоб тебя! — выругался Сопкин и от души пнул уже бесполезную капсулу.

С момента убийства Васильева прошли сутки, и за это время ничего экстраординарного на «Осирисе» не произошло. Решение капитана быть всем на виду и ночевать вместе было встречено прохладно, тем не менее лучшего варианта так никто и не придумал.

Предложение о несении вахты возле капсул также никто не оспорил — все понимали, что от их сохранности зависит, выживет хоть кто-нибудь или нет. Естественно, новость о том, что на всех капсул не хватит, оптимизма экипажу не придавала. Люди замкнулись в себе и почти не общались, каждый переживал эту маленькую трагедию по-своему.

Первыми возле капсул дежурили Корнеев и Мирская, за ними шестичасовую вахту несли Марр и Медведев. Сопкин выбрал себе в напарники Ильина. Дождавшись его относительного восстановления, капитан сообщил, что они отправляются дежурить в ночную смену. Ему было важно первым узнать правду о состоянии сгоревшей капсулы.

— Значит, осталось четыре, — успокоившись, сказал капитан и взглянул на физика.

— То есть убийство Васильева никак не поменяло расклад, — сухо ответил Ильин и поймал на себе колючий взгляд Сопкина.

— Считаешь, это я его убил?

— Я ничего не считаю, Георгий. Ты или кто-то другой, какая разница? У нас по-прежнему дефицит в четыре капсулы.

— В три, — поправил его Сопкин. — Или ты уже пересмотрел свои взгляды на геройство?

Ильин рассеянно посмотрел на капитана и кивнул:

— Три. Нет, я просто…

Тут физик закрыл лицо руками и зарыдал. Сопкин оторопел — не ожидал он такой реакции. Не каждый день видишь, как взрослый, умудренный жизненным опытом и сединами мужчина вот так открыто выражает свои эмоции.

— Володь… — Сопкин осторожно подошёл к физику и положил свою ладонь ему на плечо, — ну, хорош, Володь, ты чего? Тебя же никто не заставляет. Четыре так четыре, будем думать обо всех…

Неловкие слова утешения сделали только хуже. Ильин уже рыдал в голос, содрогаясь всем телом. Внезапно он отнял руки от лица и посмотрел на Сопкина полными слёз глазами.

— Страшно мне, Георгий. Боюсь я… Сперва казалось — смогу. А сейчас…

— Ну, полноте, — Сопкин крепко прижал физика к груди, обнял. — Спокойно, Володь, возьми себя в руки. Ну, даже неловко как-то…