Последний король французов. Часть первая

«Бремгартен, 24 февраля 1795 года.

Сударь, я с большим удовольствием принимаю предложения, которые Вы мне делаете. Ваша доброта есть благодеяние, которым я обязан моей матери и нашей подруге. Уверен, что моя добрейшая мать немного утешится и будет спокойнее, узнав, что я нахожусь подле Вас. Я намерен трудиться в Вашей счастливой стране, чтобы стать независимым. Я едва вступил в жизнь, когда меня стали одолевать великие беды, но, слава Богу, они не привели меня в уныние. Большим счастьем в моих невзгодах является то, что моя юность не дала мне времени привыкнуть к высокому положению и усвоить привычки, от которых трудно отказаться, и то, что я лишился состояния прежде, чем мог либо злоупотребить им, либо даже растратить его.

Наша добрейшая подруга соблаговолила сообщить Вам о некоторых особых обстоятельствах, касающихся моего нынешнего положения, которое довольно плачевно и о котором Вы теперь должны быть осведомлены. Я надеюсь, сударь, что проявленное мною доверие послужит для Вас доказательством чувств уважения и дружбы, которые Вы мне внушаете.

Л. Ф. ОРЛЕАНСКИЙ».

То, что такая дорога открылась достославному путешественнику, произошло весьма вовремя: гонения, которым он подвергался, вот-вот должны были распространиться и на г-на де Монтескью. Герцог Орлеанский узнал об этом обстоятельстве косвенным образом, благодаря нескольким словам, случайно уловленным из разговора, который собеседники вели, полагая, что он их не слышит, а он услышал.

В тот же момент его решение уехать стало бесповоротным.

На другой день после того, как принц сделал это открытие, а именно 10 марта 1795 года, он покинул Бремгартен.

Что же касается его сестры, то она еще 11 мая 1794 года, то есть примерно за год до этого, покинула монастырь святой Клары в Бремгартене и уехала в Венгрию, к принцессе де Конти, своей тетке.

Со своей стороны, г-жа де Жанлис находилась в Гамбурге, вместе с г-ном де Балансом и Дюмурье.

Господин де Монтескью дал герцогу Орлеанскому письмо, адресованное Дюмурье, который, нисколько не отказавшись от надежды восстановить монархию, трудился над этим как никогда деятельно.

Двадцатого марта герцог Орлеанский прибыл в Гамбург в сопровождении г-на де Монжуа и Бодуана. Он нашел там Дюмурье, который тотчас же ответил на письмо г-на де Монтескью. Этот ответ содержит следующий пассаж, служащий подтверждением того, что мы сказали о надеждах победителя при Вальми:

«Как Вы догадываетесь, я с величайшим удовольствием обнял моего молодого друга. Я нашел его безропотным и мужественным. Он провел со мной пять дней. Я бы с радостью удержал его на все лето, но если бы это обнаружилось, все стали бы говорить, что я подготавливаю его царствование и заботливо взращиваю главу новой династии…

И в самом деле, я смотрю теперь на династию Капетингов как на закончившуюся, ибо ни одна из революций, которые могут порождать друг друга, не будет благоприятной для нее. Рано или поздно во Франции будет король. Не знаю, когда, не знаю, кто, но наверняка он будет взят не из прямой линии Бурбонов».

Примечательно, что почти в то самое время, когда Дюмурье писал эти строки, будущий король Франции проявил себя во время мятежа 13 вандемьера, и в дальнейшем ему предстояло осуществить предсказание Дюмурье и одновременно опровергнуть его.