Последний король французов. Часть первая

Автор «Занимательного жизнеописания короля Луи Филиппа» отрицает, что принц принял предложение короля Швеции и согласился присоединиться к коалиции; однако автор «Общественной и личной жизни Луи Филиппа», напротив, это утверждает. Мы же не примем ни ту, ни другую сторону и ограничимся тем, что приведем письмо, которое 5 ноября 1806 года молодой принц написал графу д’Антрегу, исполнявшему по заданию Англии миссию в России.

Читатель обнаружит в этом письме не лишенный интереса пассаж в отношении Польши:

«Я очень сожалею, дорогой граф, что завтрашний день у меня занят. Я буду свободен в воскресенье, и Вы доставите мне удовольствие, придя отобедать со мной. С нами будет граф фон Штаремберг, который высоко ценит Вас и желает снова увидеться с Вами и поддерживать ваше знакомство. Я полагаю, что этот день устроит Вас больше, чем любой другой, поскольку в этой стране воскресенье считается гиблым днем для дел и по праву принадлежит друзьям, которых ты имеешь.

Если Вы захотите прийти до обеда, мы непринужденно побеседуем вдвоем, а затем сообща побеседуем во время обеда и после него.

Я полагаю, как и Вы, что все обстоит крайне плохо, но далеко не погибло. Проявив энергию и твердость духа, все можно исправить. Необходимо, чтобы российский император не позволил Пруссии заключить мир; необходимо, если мир все же будет заключен, чтобы он не признавал его. Он должен пустить в ход все силы своей огромной империи, чтобы помешать революционному возрождению Польши, причем должен сделать это и если у Пруссии достанет малодушия стерпеть его, и если у нее найдется мужество воспрепятствовать ему. Судьба Российской империи, как и судьба Пруссии, зависит от судьбы Польши. Я не думаю, что Буонапарте попытается форсировать Одер этой зимой; если же он предпримет такую попытку и добьется в ней успеха, то, полагаю, это наступление неизбежно заставит его обрести свою Полтаву и император Александр сможет отомстить за Аустерлиц и искупить Ауэрштедт. Для этого нужны лишь быстрота, твердость духа и, главное, решительность. Мы побеседуем обо всем этом обстоятельно, и, если Вы сочтете, что мои мысли этого достойны, Ваше огненное перо разнесет их повсюду.

Примите, дорогой граф, самые искренние заверения в моем уважении и моих лучших чувствах к Вам.

Л. Ф. ОРЛЕАНСКИЙ».

XXIV

Примерно в это же самое время умер несчастный герцог де Монпансье, беспрерывно болевший после своего тюремного заключения в Марселе. Страдая чахоткой, тихо и медленно угасая, он скончался в Солт-Хилле близ Виндзора. Его похоронили в Вестминстере, где мы поклонились его гробнице, приехав на погребение Луи Филиппа.

Граф де Божоле пережил его всего лишь на несколько месяцев. Поскольку он страдал той же болезнью, что убила его брата, ему посоветовали переехать в более теплые края. Однако положение дел в Европе оставляло изгнанникам лишь два места, лишь два пристанища с умеренным климатом: Мальту и Мадейру. Граф де Божоле выбрал Мальту, ибо Мальта принадлежала Англии. Герцог Орлеанский сопровождал его туда; однако жара на Мальте была настолько удушающей, что какой-то врач посоветовал им перебраться в Николози, то есть в среднюю зону Этны. Братья написали королю Фердинанду IV, и он дал им на это разрешение, но, когда оно пришло, граф де Божоле был уже мертв.