Последний крестовый поход

Турахан быстро оценил свои силы и признал, что продолжать сражение при таких обстоятельствах было бы самоубийством. В бессильной злобе глядя на своего противника, османский полководец отдал приказ поворачивать обратно. Его чрезмерная осторожность и желание избавиться от Касыма сыграли с ним злую шутку, и он знал, что теперь этой ошибкой наверняка воспользуются его недоброжелатели из ближайшего окружения султана. Что же, он сам загнал себя в эту ловушку, и теперь нужно было найти способ вернуть подорванное доверие повелителя.

Отныне путь Турахана лежал на восток, именно там находилась его последняя надежда на прощение.

Глава 14

Зима 1444 года

Герой

Dolus an virtus quis in hoste requirat?

(Кто станет разбирать между хитростью и доблестью, имея дело с врагом?)

Вергилий

5 января 1444 года

Я валюсь с ног от усталости. Перо дрожит в моей руки, а мысли путаются. Но, превозмогая себя, я все же пишу эти строки, пока воспоминания о недавних событиях свежи в моей памяти.

Итак, победа в ущелье досталась нам весьма дорогой ценой: почти каждый четвертый солдат погиб или был серьезно ранен. В таких условиях нечего было и думать о продолжении кампании. Люди хотели поскорее покинуть эти негостеприимные места, и Янош Хуньяди, несмотря на свое горячее желание преследовать турок, был вынужден согласиться.

Мы покидали разоренную Болгарию, на землях которой за последние месяцы пролилось так много христианской и магометанской крови. Этот край был отвоеван силой оружия, но сможет ли он сохранить свою вновь обретенную независимость? Это покажет только время.

* * *

Военная хитрость, или как одержать победу

при самых неблагоприятных обстоятельствах

Мне следует еще раз ненадолго вернуться к минувшей битве.

Мастер засад Касым-паша основательно подготовился к очередному бою со своим давним врагом – Яношем Хуньяди. Расположившись на выгодных позициях, захватив с собой артиллерию и собрав довольно внушительное войско, турки готовились нанести нам сокрушительный удар и поставить точку в долгой изнурительной войне. Мы и не подозревали, что шли в хорошо подготовленную ловушку, из которой по здравом размышлении нам было уже не суждено выбраться. Однако, как говорится, ничто так не противоречит рассудку и порядку, как случайность.

К несчастью для османов, планы их были раскрыты еще до начала битвы. Небольшой отряд наемников, которыми командовал Джакобо, в это время методично прочесывал местность на несколько миль окрест, надеясь раздобыть припасы для нашего войска. Возвращаясь из очередной вылазки, они случайно наткнулись на громадную армию турок, которую никак не ожидали здесь увидеть. Проследив за медленно ползущей вереницей вооруженных людей, фуражиры поспешили обо всем доложить своему командиру, который в свою очередь не мешкая отправился к Хуньяди. Трансильванский воевода быстро осознал, в каком опасном положении оказалось войско христиан, и в его холодном, расчетливом уме родился невиданный по дерзости и почти невыполнимый план.

Учитывая, что сражаться сразу на два фронта крестоносцы были не в состоянии, воевода решил замедлить продвижение вспомогательной армии турок. Для этой цели он отобрал около двух тысяч конных рыцарей, снабдил их всевозможными знаменами, раздобыл соответствующее снаряжение и бросил против пятнадцатитысячного турецкого войска, наступающего нам в тыл. Возглавить эту самоубийственную операцию он предложил мне, и я не мешкая согласился. Вместе со мной отправился и Джакобо. Тень недоверия навсегда исчезла между нами. Мы двигались навстречу смерти и готовились встретить ее плечом к плечу.

В том яростном бою, который, казалось, длился целую вечность, мы бились с армией, превосходившей нас в десять раз. Целью было ни победить, ни даже выжить, мы просто старались не умереть слишком рано, по крайней мере не раньше, чем Хуньяди расправится с корпусом Касыма-паши. Для этого нужно было убедить врага, что против него бьется целая армия крестоносцев, а не жалкая ее часть.

Почти два часа нам удавалось скрывать свой обман, но вскоре османский полководец заподозрил неладное. Тогда озверевшие турки ударили по нам со всех сторон, и в начавшейся резне погибли наши лучшие воины, остальные в панике бросились бежать, но смерть все равно настигала их. Сопротивляться дальше было бесполезно, я отдал запоздалый приказ к отступлению, однако османы уже были повсюду и пробиться сквозь их ряды оказалось практически невозможно. Вдруг мы услышали протяжный звук королевского рога. С близлежащего холма к нам на помощь спешило около сотни рыцарей, а над их головами гордо развевалось королевское знамя.