Последний крик моды. Гиляровский и Ламанова

Внутри у меня отпустило. Слава богу, значит, мы успели вовремя. Одной заботой меньше. Бедная девочка совершенно не заслуживала тех бед, которые на нее и так свалились.

Мы вышли в предбанник.

– Жива? – спросил Арцаков, взглянув на нее. Аня кивнула.

– Цела? Снова кивок.

– Это хорошо. Так, Степаныч, дуй на перекресток, встречай наших. Девчонку отправь с пролеткой на Дмитровку, а наших – сюда. Мы тут пока постережем, поболтаем с ребятами. Степаныч, сунув револьвер в карман, мягко взял Аню за локоть и подтолкнул к выходу. Когда они ушли, Арцаков приказал двум другим «ангелам»:

– Берите эту парочку – и в чулан. Нечего им тут слушать, о чем мы разговариваем. Посторожите там. Если начнут дергаться – стреляйте сначала по ногам. Ну а попадете не туда – не наша забота.

Наконец мы остались в предбаннике втроем – я, Арцаков и Болдоха, лежавший на полу.

Крякнув, Петр Петрович грузно опустился коленями прямо на спину громилы и, захватив его вторую руку, вывернул и ее.

– Гиляй, достань у меня из правого кармана бечевку.

Я сделал, как он приказал.

– Сможешь стянуть ему руки? Только вяжи покрепче.

– Обижаешь, Петр Петрович, – сказал я наклоняясь, – в войну турок вязал – научился. Тонкая бечевка была настоящей пыткой для бандита: она врезалась в кожу, причиняя боль при каждом движении. Чтобы он не порвал путы, я несколько раз обмотал бечевку вокруг его запястий, без какого-либо гуманизма – об этом я совершенно не заботился, помня, какой опасности преступники подвергали бедную Аню.

– Добро, – кивнул Арцаков. – Теперь давай-ка его к стене посадим. Мы оттащили Болдоху от стола и привалили его спиной к стене. Сидел он неудобно, но поделать ничего не мог, а только смотрел на нас изпод спутанных волос. Впрочем, смотрел спокойно, вероятно, прикидывая, как будут развиваться события.

– Ну что, – сказал Арцаков, отдуваясь и садясь обратно на табуретку. – Поговорим?

– Поговорим, – ответил Болдоха. – Че надо? Арцаков обернулся ко мне:

– Что нам надо, Владимир Алексеевич?

Я молча смотрел на Болдоху, думая. Потом пододвинул лавку и сел напротив него. В моей голове наконец сложился план дальнейших действий. План, за который Маша меня по голове не погладила бы. Но он давал надежду поймать Ренарда с поличным и одним махом закончить всю эту историю.

– Ты ведь в бегах? – спросил я громилу. Тот кивнул. – И если я тебя передам в полицию как похитителя девушки, то загремишь по полной, точно? – Точно.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – сказал я. – А вот если я тебя отпущу. Болдоха удивился, хотя и старался не показывать этого.

– Вы ведь Ренарду еще не успели сообщить ничего.

– Нет.

– Тогда слушай.

Когда я изложил свой план, не только Болдоха, но и Арцаков посмотрели на меня как на сумасшедшего.

Вероятно, я и сам бы так посмотрел на человека, изложи он мне такой же нелепый и опасный план.

21 Дерзкий план

Добравшись утром до дома, я попытался лечь спать, но все ворочался в постели – был слишком взбудоражен, чтобы уснуть. Мало того, что в голове постоянно крутились картинки последних событий, весь я был словно лошадь перед скачками или как мальчик перед свиданием: сердце стучало часто, кровь не бежала, а буквально неслась по жилам. Наконец я задремал, а может, просто задумался о своем сумасшедшем плане, но буквально через четверть часа постучалась Маша и сказала, что в гостиной меня ждет сыщик Архипов. Я тут же вскочил с постели, натянул поверх пижамы свой халат и быстро вышел в гостиную.

– Захар Борисович, вы уже вернулись? Со щитом или на щите? – буквально завопил я.

– Со щитом, со щитом, – улыбнулся Архипов. Он все еще был в дорожном платье – мятом и несвежем – вероятно, даже не успел заехать домой переодеться.

– Новости? Чаю? Позавтракать?

– И то, и другое, и третье.

Маша уже пошла на кухню – готовить. Я сел за стол напротив Архипова.

– Начинаю привыкать, что вы у меня завтракаете, Захар Борисович. Пожалуй, надо сказать Маше, чтобы теперь каждое утро ставила еще один прибор. Захар Борисович явно смутился.

– Простите ради бога, Владимир Алексеевич! Это я не нарочно.

– Полно. У меня есть что вам рассказать. А у вас?

– И у меня есть что, – сказал Архипов, принимая от Маши чашку чая. – Хотя я и не знаю пока, насколько это важно.

– Тогда начинайте вы, – предложил я.

– Хорошо.

Он аккуратно отпил исходящий паром чай и начал:

– Я был в Дубках под Можайском. Помните – это родная деревня Ренарда?

– Да.

– Для начала посетил можайское уездное управление полиции и попросил поднять мне архивные дела по Дубкам за последние двадцать лет.

– Ого, – удивился я. – А как же вам это удалось? Вы ведь в отпуске, не на службе? Архипов вздохнул:

– Ну… я не сообщил им этой подробности.

– И много набралось? – поинтересовался я. Архипов удивленно посмотрел на меня.

– За двадцать лет? Всего три дела.

– Тихо живут…