Последний Магистр

Ильверс пожал плечами и отвернулся. Варна же услышал, как он тихонько пробормотал:

– Когда-нибудь… все это кончится. – Затем он повернулся к Варне. – Надеюсь, ученик, ты уже начинаешь понимать, что будешь видеть до конца своих дней? Отражения, Варна, всего лишь отражения всех ныне живущих. Прихоть того, кто создавал весь этот мир.

…Итер по прозвищу Огневик шел в Алларен издалека, из-под мягкого, скользкого брюха страшного Кайэра с его болотными ночницами. Кочевники, что нет-нет да просачивались сквозь топи по одним им ведомым тропам и вырезали целые поселения, были не более чем завершающим картину штрихом. Тяжело жилось простому люду рядом с Кайэрскими топями… И деревенский староста все колени стер, умоляя Итера остаться, предлагал свободную землю, подати, своих дочерей, в конце концов… Ведь – шутка ли – единственный маг на всю округу, способный одолеть зубастую нелюдь! Но Итер оказался непреклонен. Бросил все имущество – и, свободный, как птица в синем небе, отправился в Алларен. Многие гадали, отчего вдруг Огневик решил податься в далекий, неизведанный, а потому враждебный город. Кто-то таинственным шепотом пересказывал байку о том, что Итера пригласило тайное сообщество чародеев, кто-то, многозначительно выпячивая челюсть, говорил о выгодной партии для молодого парня, которую составили давно уже почившие родители, но – само собой – никто не догадывался об истинной причине столь внезапного решения. А дело было в том, что…

Однажды в поселок, где жил Итер, наведалась болотная ночница. Не то чтобы это было редкостью – нелюдь частенько шастала у человеческого жилья, портила и без того немногочисленную скотину, а то, нет-нет да и ребенка или пьянчугу в топь заманивала. Но эта превзошла своих предшественниц: за одну ночь выпотрошила трех дойных коров, к тому же – Старостиных коров. И незаметно ускользнула в болота.

Негодующий староста ворвался к Итеру как раз в тот момент, когда тот завтракал – кусая лепешку, запивал молоком. Завопил с ходу:

– Ну сделай ты что-нибудь, маг! Эта подлая тварь… моих буренок…

Едва не поперхнувшись, Итер отставил молоко и попытался выяснить, что же произошло. Староста пробулькал что-то невнятно, схватил Огневика за рукав и потащил к себе в коровник, не прекращая при этом поминать крепким словцом «всех этих тварей». На месте происшествия Итера едва не стошнило.

И он, собравшись, потащился в лес – под одобрительный гомон всей деревни.

Пожалуй, не было под небесами места хуже, чем Кайэрские топи. Сам Итер за свою недолгую жизнь нигде дальше соседней деревни не был, но охотно слушал байки вольных наемников. Они, хорошенько набравшись браги, вещали о далеких городах с высокими, подпирающими сам небосвод башнями, о благородных чародеях, живущих в роскоши, о прекрасных девицах, от скуки готовых отдаться первому встречному. Некоторые рассказывали о Мелколесье, что в преддверии Дэйлорона, о застарелой ненависти, что вот уже много столетий вызревает между двумя столь схожими и одновременно столь разными народами, о далеких заснеженных пиках гор, где живут страшные ледяные драконы… Итер, который неизменно становился жертвой рассказчика, внимательно слушал, запоминал, сравнивал. И каждый раз приходил к выводу, что нет земель страшнее, чем Кайэр. А что такое, по сути, Кайэрские топи? Болота, гниющие останки деревьев, непроходимые чащобы – там, где не добралась гниль до древесины. И, конечно, ночницы. Очень много ночниц.

…Он шагал к темнеющему лесу, еще не одетому листвой, а оттого еще более неприветливому, и думал.

«Убей ночницу… хм… так ведь много их там, этих ночниц… Как я узнаю, которую мне надо извести? Что ж теперь, гоняться по болотам за всеми тварями? Хм… Легко старосте-то говорить – изведи ночницу. А ну как изведу – да не ту? Хотя… Какая разница? Ночница есть ночница…»

Итер проверил компоненты в мешочках. Все оказалось на своих местах, как и положено: сухие жабьи лапки, перья рыжей курицы, немного крысиного помета… Мимоходом он подумал, что какой-нибудь благородный маг непременно засмеял бы такие компоненты – ну да что поделаешь! Если нет под рукой самоцветов, сплавов, костяных фигурок и прочих полезных вещей – приходится пользовать помет.

«Убью первую попавшуюся тварь – с тем и вернусь», – решил маг, ступая под сень деревьев. Резко потянуло промозглой сыростью. Он поежился, похлопал себя по плечам – желание углубляться в чащу таяло с каждым мгновением.

«Да, точно. Первую – и возвращаюсь».

Шагая по мокрой земле, укрытой прелой листвой, Итер вздрагивал от каждого шороха, вглядывался в плетение черных ветвей. Имеешь дело с болотной ночницей – будь готов ко всему. Нелюдь настолько любит творить иллюзии, что можно увидеть все, на что только способна фантазия: тонущего в трясине ребеночка, красивую девушку, заманивающую в топь, старый замок, сундук сокровищ… А потому нужно быть начеку.

Огневик и был начеку. Уж по крайней мере старался изо всех сил. Но как отличить иллюзию, сотворенную ночницей, от яви?