Последний Магистр

Он так и сделал: неспешно пошел вдоль стены в поисках ворот или какого-нибудь бокового хода. Ночь была студеной, холоднее, чем все предыдущие; тучи, много дней подряд извергавшие дождь, наконец отправились куда-то за край мира; на темном небосводе ярко засияли звезды и две луны – Большая и Малая, еще не вошедшие в пору полнолуния, но уже достаточно округлые, формой напоминающие широко распахнутый глаз. Под ногами хрустко ломались звездочки льда, а ветви розовых кустов, столь любимых богатыми горожанами, были присыпаны инеем, распадавшимся при первом же прикосновении ледяной трухой.

Ильверс шел, время от времени останавливаясь и прислушиваясь: а не проходит ли рядом патруль? Но нет – были тихо, так тихо, как только и может быть в морозную зимнюю ночь.

Дэйлор слушал не только ночь. Обострившийся взгляд скользил по стенам, гладким, без единого шва, будто вытесанным из гигантской глыбы; тянулся к пульсирующему далеко внизу сгустку Силы – но черное сердце мягко и настойчиво отталкивало, словно намекая – мол, войди сперва в город и получишь все.

Он даже не задумывался, зачем ему это, зачем он так стремится попасть в гнездилище чуждой и темной силы; он просто знал, что надо. А еще знал, что рано или поздно он туда войдет.

…Ильверс остановился, глубоко вдохнул морозный воздух и коснулся едва заметного выступа. Вот и вход, скрытый от всех, но только не от него, видящего Силу отражений. Дэйлор нажал на камень; в толще стены что-то хрустнуло, как ломаемая косточка, зашуршало, заскрежетало… И каменный блок высотой в полный рост Ильверса растворился в темноте. Дэйлор хмыкнул, остановился напротив лаза и заглянул внутрь. Там, искрясь в лунном свете, из земли пучком вырастали башни, а к ним как птенцы к матери, жались низенькие, глухие постройки. Выяснилось, что в стенах заключено куда большее пространство, чем могло бы показаться снаружи… И все дышало спокойным величием прожитых веков и звало, манило внутрь.

– Ну разумеется, – ехидно заметил Ильверс, – так я и поверил!

Вместо того чтобы шагнуть в тоннель, он закрыл глаза и попытался увидеть все скопления Силы, собранные за черной стеной. В следующий миг он с удивлением присвистнул и подумал о том, что даже ему, хорошо видящему Силу отражения, не стоит сломя голову лезть в город: помимо угрожающе нависших черных щупалец, крюков и челюстей, понятных Ильверсу, было там и кое-что другое, совсем иной природы, невидимое, но вполне ощущаемое. Людская магия. И, разумеется, куда как сложнее, чем ловушки на дверях горожан.

Каменная дверь неслышно стала на место. А Ильверс, не торопясь уходить, прислонился лбом к холодной стене. Теперь… Все вернулось на круги своя. Черный город звал его и ждал, да и сам он, принадлежа Силе отражений, уже почти сросся с этими благородными черными стенами. И с тем, что веками спало в их бережных объятиях. Как же глупо было дергаться, пытаясь выпутаться из этой обманчиво-мягкой паутины, цепляться за крепкие руки Тиннат, надеясь на возвращение к прежней жизни! Ильверс поймал себя на том, что смеется. И отчего истина открылась ему только сейчас и столько времени пропало даром?.. Но он все же не мог пока войти в Черный город, а потому вернулся ко двору Томми. Застав у себя Лисицу и почти не глядя ей в глаза, дэйлор сказал примерно то же самое, что когда-то сказал Золюшке:

– Я не самая лучшая для тебя копания, Тиннат. Нам лучше расстаться. Прости. Я был виноват с самого начала, да и не нужно было ничего начинать. Она вздрогнула, поникла, как увядший на корню цветок. И, не говоря ни слова, ушла. А Ильверсу запомнился ее последний взгляд – взгляд побитой собаки.

– …Глядите, парни, осторожнее, эта женщина, говорят, в магии сильна, – напутствовал Ловкач, ковыряясь в зубах грязной щепкой, – для того тебя, Маг-Ходячая-Смерть, и берем! Дэйлор молча кивнул. Ловкач замахнулся на роскошный особняк в Купеческом квартале; владелица сего жилища, по слухам, обитала там совершенно одна и на улицу, кроме как в закрытой повозке, не показывалась вовсе. Ловкач уже давно присматривался к этому дому, прикидывал, сколько столового серебра можно оттуда вынести, но отчаянно трусил. Ибо нехорошие слухи ходили по Алларену – слухи о том, что хозяйке особняка не чуждо искусство магии.

– Ты, маг, прикрываешь, – без конца зудел и зудел Ловкач, – глядите у меня… Все, что найдем, разделю по-честному. А тебе, Ильверс, и сверх того подброшу. Все, как договаривались.

Дэйлор раздраженно передернул плечами: и когда же этот болван замолчит? Сколько можно повторять одно и то же, даже тогда, когда они стоят позади особняка, среди костлявых зимних теней старых лип?

Кроме Ильверса в дом магессы отправились четверо ночных братьев: Малыш, Клыкастый, Котяра и, собственной персоной, Ловкач. За исключением Малыша, все они питали к дэйлор, то есть нелюди, достаточно активную ненависть; Ильверс был прекрасно об этом осведомлен и не сомневался: если что-то пойдет не так, обязательно попытаются перерезать глотку. Попытаются – ибо давать себя в обиду дэйлор вовсе не собирался.

Томми кивнул Ильверсу.