Последний мужчина

— Как тебя увидел, так и подумал. Даже облегчение наступило… если бы не это, — Новосёлов поднял крепко сжатый кулак.

«Так вот о чём он думал, рассказывая мне… вот причина растерянности, — догадался Сергей. — Да его просто колотит!» — Он снова посмотрел на руку друга. Пальцы были сжаты с такой силой, что от напряжения покраснели.

— Она? — выдавил Сергей.

— Не знаю… Вроде. — Тот медленно разжал кулак. На ладони лежала странной формы, непривычно толстая железная пуговица.

— Неправильная отливка, — тихо прошептал Сергей, осторожно взяв пуговицу двумя пальцами и рассматривая на свет. — Смотри, а дырочки-то буквой «G»!

Друг развернул его руку к себе.

— А внутри «эр», — вглядываясь в просветы, прошептал Новосёлов.

— Не «эр», а их «пэ». — Хозяин квартиры поднял голову. — Привет от Гюнта. Пер Гюнта, — поправился он. — Отлили. Причём неправильно, с умыслом. Только вот из кого?

— В общем, Серж, я не знаю никаких Гюнтов, но чувствую, надо убираться восвояси.

— Жаль. Я рассчитывал на тебя, Саид. Можно было бы понять, к чему всё тянется.

— Не расстраивайся, старина. Я серьёзно трухнул… Это ведь не так, как тогда, на охоте. Помнишь… кто-то стрелял по нам? Там понятны были пути отхода, а здесь… Я ведь до этого дня, признаюсь, не верил ни одному твоему слову. Думал, сны принимаешь за реальность… ну и так далее… А сейчас просто боюсь.

Ночь прошла спокойно. На другой день Новосёлов улетел. Но Сергей уже не мог не думать о случившемся.

Он пришёл к выводу, что кто-то по какой-то причине даёт ему передышку, а видеть дальнейшие события может не только он сам. Правда, для этого нужно рассказать о происходящем кому-то. Мысль отдавала душком — ведь умом Сергей понимал, что всё выстраивается кем-то именно ради него. Лично. И такие «подставы» других не меняют последствий. И потом, странная смена идущих к двойнику. Кто они? И куда исчезли прежние? А тот, со шрамом, со своим обещанием? Размышляя об этом, болтаясь по мелким делам в городе, мужчина вскоре оказался у своего дома. Постояв на светофоре Капельского переулка, он с сожалением отметил, что, как и всегда, в толпе ожидающих находится нетерпеливый и бежит на красный свет. Но Сергей уже знал, когона этом перекрестке выбирает смерть. Здесь всё виделось ему по-другому. Уже давно. Со времён Леры.

Поужинав и попытавшись отвлечься телевизором, он через полчаса оставил это занятие. Кресло притягивало сильнее. Отчего-то в голову пришли стихи Тютчева:

«И бездна нам озарена
Своими страхами и мглами.
И нет преград меж ей и нами,
Вот почему нам ночь страшна».

Ему представилось запущенное имение, флигель и догорающая свеча перед одиноким стариком. Самым одиноким в мире в те трагические минуты. Сергей поёжился. Незаметно наступил вечер.

* * *

Сквозь рев ветра в ушах он вдруг расслышал крик. Отчаянный крик того, кого только что вырвал из проклятой башни.

— Хельма! Он оборвался! Я не удержал его! — Мужчина с ужасом смотрел в чернеющую пустоту. — Василий Иванови-и-и-ич!

— Не беспокойся! Он не в Лувре! А там же… где и старик! — услышал Сергей распевчатый, искажённый ветром знакомый голос. — Ничег-о-о-о! Раз попробовал, пусть привыкает! Никто не толкал его читать книгу! Са-а-а-ам!

— Какую? — прокричал Сергей.

— Которую не решился дочитать ты-ы-ы-ы!

* * *